Мёртвая Петля (СИ)

Картер решил, что теперь у него осталось лишь два пути: либо он будет задушен полотенцем, либо умрёт от кровопотери, когда Кайл кинет ему пульт в висок. Фабиан довольно долго молчал, будто прислушиваясь к прогнозу погоды в Вашингтоне на ближайшую неделю, хотя его это совершенно не интересовало. Но ответил он почти спокойно:

— Да, могу. Даю слово, он не позволит, чтобы кто-то пострадал. — И, поморщившись, спросил: — Это всё? Терпеть не могу такие разговоры…

— Всё, всё, — успокоил его Эйден, сам переводя дух. — Я хотел удостовериться, что ты действительно ему доверяешь. Раз так…

Картер не спросил и половины, но прощупывать почву стоило осторожнее. Что ж, ничто не мешает ему, в конце концов, прямо спросить Хоука. О чём угодно. Если шефу нечего скрывать, он ответит.

— Я понимаю, что это всё очень странно, — тут же заявил Кайл, противореча своему нежеланию разговаривать. — Шуточки в том числе. Он может быть серьёзным, если ты об этом…

Они молча смотрели на экран. Бегущая строка новостей сообщала о торнадо в Техасе, об ограблении известного магазина косметики на Манхэттене. За окном царствовала вечерняя полутьма, постепенно переходящая в ночную непроглядную мглу. Поднялся ветер, и по сравнению с улицей квартира казалась тёплым убежищем у костра.

Говорить было не о чем, но и уходить не хотелось. Искоса глядя на Кайла, старавшегося не заснуть в тепле и под ровное бормотание телевизора, Эйден пытался понять, что же в нём изменилось. Нет, Фабиан по-прежнему огрызался, ругался и злился по пустякам, независимо от присутствия или отсутствия рядом Хоука. Но в глубине души он будто бы успокоился, смирился с чем-то. Вспоминая их первую встречу, Картер не мог не радоваться за товарища, с трудом добившегося душевного покоя. Что ни говори, это хорошо, да и находиться в одной квартире с этим парнем стало не так опасно.

— Чё уставился? — зевнув, объект размышлений врача перевернулся на живот и с головой накрылся одеялом. — Телик лучше выключи, надоело.

— Хотел тебя в одеяло закутать, — съехидничал Эйден, выполняя просьбу и кладя пульт возле умолкнувшего телевизора. — Представляешь, как мило?

— Да иди ты… бабушка нашлась, — ответили из-под подушки. Картер немного постоял возле дивана, демонически расхохотался и ловко подоткнул одеяло, превращая лежбище Кайла в кокон неродившейся бабочки. — Чтоб тебя, Эйди! Стёкла из очков повыдавливаю!

— Спокойной ночи, — умерив издевательский тон, сказала новоиспечённая бабушка, гася свет на пороге комнаты. — Проснись бабочкой.

Фабиан отпустил пару проклятий и, уронив голову на подушку, заснул. Через пять минут Эйден в точности скопировал его действия в соседней комнате.

========== Часть II. Глава VII. Новый Источник ==========

Feras, non culpes, quod mutari non potest.

То, перед чем бессилен, молча вынеси.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2024 год

Хоук проснулся от сигнала будильника, что его неприятно удивило.

Дело было не в способе пробуждения. Песню он выбирал тщательно, и «Friction» на эту роль подходила идеально. Но обычно он просыпался до сигнала и за время «до» успевал сообразить, какой сейчас век, день недели и как его зовут. Всё это он довольно долго считал последствиями амнезии, пока какие-то заботливые люди не объяснили, что это явление обычное и вполне распространённое, особенно в понедельник в семь утра. В общем, сегодня система дала сбой, и это было не к добру.

Через занавески пробивалось солнце, обещавшее тёплый день. Телефон продолжал разливаться соловьём, и Лаватейн протянул руку, чтобы его успокоить. Но мобильник, как оказалось, лежал на самом краю тумбочки, за книгой и парой папок. Чтобы до него дотянуться, придётся сесть.

Стоило Хоуку принять вертикальное положение, как он тут же об этом пожалел. Позвоночник будто обхватили десятки раскалённых пальцев, спину прошило резкой болью, и с губ сорвался тихий стон. Тяжело дыша, он в секундной панике пытался понять, что происходит, но ощущение резко сменилось другим. Молодой человек отчётливо почувствовал, как внутри него что-то ворочается, ползёт вверх по тому же позвоночнику и затихает. Дождавшись, когда это исчезнет, Лаватейн упёрся локтями в колени и обхватил руками голову. От боли осталось лишь сбившееся учащённое дыхание и утихающий жар.

«И что это было? — спросил он у себя, неравномерно дыша. — Рановато для ревматизма… Чёрт. — Вспоминались те странные сны, о которых он проболтался отцу. Вернее, странными были не сами сны, а то, что за ними следовало — тянущая боль в спине. Но как сегодня… такого ещё не было. — Ну и ладно, сделаю вид, что ничего не заметил».

Он бы и остановился на этой мысли, если бы не почувствовал кое-что ещё. Слабо, но ощутимо жгло татуировку. Хоук не удивился бы, увидев её горящий каким-нибудь неестественным пламенем, но проверять не стал. Чувство не из приятных, но оно помогло многое прояснить.