Мёртвая шестерёнка (СИ)

Понемногу в голове Луки складывалась очень нехорошая картинка. Корабль, на который посылали Мона, гребаный технопровидец, Райт, с вытаращенными глазами бегающая по всяким технологическим туннелям - всё встало в ряд, и весело заплясало перед глазами взрывника. И укусило его в задницу.

- Ай! - сунул он руку в перчатке в задний карман штанов. - Пресвятая Целестина, драть меня козой!

На ладони у него лежала пресловутая пирамидка с данными, которую он решил утаить от инквизитора. Грани потемневшего хранилища данных больше не светились, но менее мерзкой и одновременно притягательной она от того не стала. Лука поборол порыв привязать её к взрывчатке, и посмотреть, что будет. "Эй, не балуй, - прикрикнул он на себя же, и посмотрел на дверь, прикидывая заряд. - Не, до хрена получается". Потом взрывник посмотрел назад, на светящийся едва заметными искорками ковёр мха, покрывавший всё пространство ангара... нет, всё же, трюма корабля, в котором то и дело возникали какие-то движения и шебуршания, и понял, что туда ему не хочется больше, чем за дверь. Пирамидку он спрятал обратно.

- Не получается взорвать, откроем, - буркнул он, разминая пальцы и доставая отмычки. Заваренная дверь его не привлекла, а вот находящийся в стороне от неё малозаметный люк обслуживания - очень даже.

Чихнув и утерев нос перчаткой, наёмник вонзил тонкие носики инструментов в замочную скважину, по счастью, устаревшей конструкции и больших размеров. Салливан вскрывал замки и в темноте, и наощупь, но в этой отдающей ксеносами и ересью обстановке предпочитал видеть, куда суёт отмычку, и что происходит вокруг. Замок хрустнул почти сразу, и люк отвалился в сторону на скрипящих петлях, открыв чернеющий провал заброшенных ходов шестерёнок и их технорабов. Из овального отверстия пахнуло гнилью и плесенью, но запах нагретого металла был сильнее.

Салливан, ещё раз чихнув, снова утёр потёкший нос, и мельком взглянул на тыльную сторону перчатки, лаково блеснувшей тёмной кровью. Дело принимало скверный оборот, и Лука, облизнувшись, взвёл детонатор на одном из взрывных устройств, выставив его на распознание движения.

Из узкого лаза доносились звуки работающих механизмов и шагов, стук башмаков по настилу пола, и просто голоса. Редкие, далёкие и странные по тембру. Салливан полз в пыли, проклиная местных пауков, цокающих металлическими жвалами рядом с его лицом. Паутина из тонкой медной проволоки тоже добавляла яда в его матюгах, и святых Экклезиархии он поминал совсем в неприглядных позах. Внезапно откуда-то сзади донёсся негромкий хлопок, а после - раскат грома. Взрыв своего изделия Лука опознал сразу, и довольно осклабился. Кто-то или что-то оказалось достаточно глупым, чтобы полезть следом.

На этот громкий "привет" откликнулись все обитатели корабля. Их движение Лука слышал, как своё сердце - гулкие удары по металлу, частые и быстрые. И он пополз дальше, опираясь на подгибающиеся руки, и чувствуя, как внутри шевелится тёмная волна непонятного ощущения, напоминавшего стыд или страх.

Истончившаяся решётка под его ладонями не выдержала веса взрывника, и он провалился вниз, едва не расшибив себе лоб о колонну или вертикальную поперечину, и приземлившись на четыре конечности, словно кошка. Быстро оглянувшись, он бросился на четвереньках в ближайшее укрытие, черневшее на фоне тёмного помещения. Там было уютно и тепло. Но безопасно ли?

- Может, представишься, кхе-кхе? - в темноте комнаты раздался старческий голос, надтреснутый и ломкий, и Салливан с трудом удержался, чтобы не испортить воздух - он никого не чувствовал и не заметил в этом помещении. - Незваный гость - всё равно гость... Надеюсь, ты окажешься покрепче того хлюпика, что приходил недавно.

Сервитор отполз от Эйзерхарда, покачивая нацеленными ему в вены шприцами. Селена, носящаяся по всему судну и пытающаяся не поубивать живых, рявкнула в решётку переговорника короткий приказ, перемежая речь с бинариком, и снова пропала. Помощь магоса требовалась её дому, "Дарам Омниссии", чьё название говорило само за себя. И говорило оно не в пользу всё ещё отмывающихся после процедур людей. Из-за объявленного повсюду, включая клозеты, карантина, раненые и обожжённые разместились рядом с кое-как приведённым в себя Моном. Наёмник подтвердил на словах краткий доклад Ландау, пребывающего в состоянии, близком к взрывному. Нет, он был таким же безупречно вежливым и внимательным, но в глазах что-то неуловимо изменилось. Генри как будто представил себе цену своего промедления и теперь она его сильно расстроила.

- Ты так переживаешь за этого кудрявого засранца? - произнёс Мон, для которого выражение лица явно менее помятого друга не укрылось от внимания. Ландау натянул на себя маску вежливой отрешённости.

- На самом деле, я безумно рад, - сказал он. - Не известно ещё, кому повезло меньше. Нам, что мы на время лишились Салливана, или им, что он у них оказался.