Мёртвая свадьба

Толик сидел, чуть выпростав ноги из сапог, ступни ещё были в голенищах. Но как только встретился взглядом с Маринкой, мгновенно натянул сапоги и встал. Подумалось, что она сейчас запросто может метнуть жердину в него и поэтому придётся быстро бежать или прятаться.

Маринка подняла свою палку и, прожигая Толика взглядом, опустила её в воду. Вероятно, она хотела достать до дна и пришибить там рыбку. Инерция повела её дальше. Маринка сильно наклонилась, утопив сначала жердь, а потом и руку. И, не пытаясь удержаться, плашмя ухнулась в озеро.

Толик почувствовал, что моргает. Медленно. С усилием. Сознание хотело стереть увиденное с сетчатки глаза.

Маринка вынырнула, схватилась за лодку, потянулась, задирая противоположный борт, и обрушилась в воду.

– Курица, что ли? – прошептал Толик, не в силах принять, что это всё же случилось. Что в этой ненормальной семье не только старшая сумасшедшая, но и младшую во младенчестве прикрыло забором.

Маринка барахталась, не выпуская жердь из руки.

Толик так и побежал в сапогах, забыв, что их надо снять. Это было и хорошо – по воде он пробежал большую часть разделявшего их расстояния, потянулся, хватаясь за плавающий свободный конец жердины, и вытащил Маринку вместе с палкой.

– Лодка! Лодка! – хрипела она, страшно тараща глаза. Их как будто ещё больше вымыло водой, и они стали цвета Онеги.

Толик цепанул Маринку за свитер. Из-за роста она никак не могла нащупать дно. Но зачем-то всё пыталась это сделать, уходя под воду с макушкой.

– Погоди ты! – прохрипел Толик, выгребая с добычей на мелководье. – Григорьева, что ли, лодка?

– Вернуть, – проскрипела Маринка и, перестав дёргаться, обмякшей тряпкой ушла на дно. Свитер потянулся с неё через голову. Толик ухватил утопленницу за волосы, они как-то хорошо разом намотались на ладонь, выдернул голову на поверхность, убедился, что дышит, и потащил дурную девчонку к берегу.

Тащил, а сам считал в уме. Третий раз. Это был третий раз, когда он кого-то спасает. Может, на этом всё закончится? Не сказать, что он готов каждый день сторожить на озере, у него могут возникнуть другие дела. Но почему они? Почему постоянно эти оглашенные?

На берегу Маринка закашлялась и села. Толик бухнулся рядом, потянул с ног сапоги. Застрял намертво. Маринка поползла к воде.

– Лодка! – сипела она.

– Совсем кукушкой поклёванная? – заорал Толик, падая между нею и берегом. – Одежду выжми! Свитер снимай!

– Она уплывёт! – Маринка бессильно тянула руку, перегибаясь через Толика. Тот не выдержал и двинул ненормальную локтем, откидывая на спину. Хотелось ещё кулаком по голове припечатать. Сдержался.

– Да куда она денется, – орал он, не в силах успокоиться. – Её сейчас волной к берегу прибьёт.

И показал в сторону залива, заставляя Маринку тоже посмотреть. Холодный ветер продолжал свою настойчивую работу. Лодка, нервно покачиваясь на мелкой волне, шла к берегу.

– Около причала встанет. – Толик ещё немного повоевал с сапогом, а потом, устав, бессильно опустил руки. – Зайду Игорьку скажу, он заберёт.

Толик вдруг вспомнил про удочки и рванул к кустам. Он был готов каждый вечер лезть в холодную воду, таскать матери свёртки с тканями, сутками быть без еды – и всё это при одном условии: удочки, его ценные удочки, надёжно спрятаны. Быстро проверил. У одной зацепился и оторвался крючок. У второй заел складной механизм, и Толик чуть не погнул удилище, собирая её. Но вот всё было завёрнуто в тряпку, теперь можно было подумать и о чём-нибудь другом.

Оглянулся на Маринку. Она сидела на земле, стянув с себя свитер, но застряв в нём руками, и плакала. То, что это слёзы, а не дождь и не разводы на лице после купания, выдавали сопли: из носа Маринки текло.

– Ну ты чего? – растерялся Толик.

Девчонки у них в деревне не плакали. Они могли злиться, могли орать, могли врезать. На слёзы ни у кого не было времени. У всех всегда находились дела поважнее.

– У меня не получилось…

– Что у тебя не получилось? – буркнул Толик и потянул её свитер на себя. – Говорю, выжать надо, простудишься.

– Не хочу я ничего выжимать!

Маринка сжала кулак, чтобы стукнуть Толика, но он отклонился, отмахнувшись её же свитером. Тяжёлые мокрые рукава хлестнули Маринку по лицу и подбородку, сбивая на землю.

– Не хочу! Домой хочу! – завыла она и принялась кататься по берегу. Белая футболка и светлые джинсы мгновенно стали чёрными. Толик подумал, что либо баба Света постоянно стирает их одежду и всё к утру как новенькое, либо они с собой столько навезли, что могут хоть каждый день в грязи валяться.

Пока Маринка с наслаждением елозила по земле, Толик выжал её свитер, положил рядом с хозяйкой и занялся своими вещами. Ему бы тоже не мешало подсушить штаны и футболку. Хорошо хоть куртку сбросить успел.

– Ты что делаешь?

Толик предпринимал вторую попытку вылезти из сапог, очень был увлечён этим, поэтому от вопроса вздрогнул.

– Ты зачем вообще в эту лодку полезла? Выпала ещё… Зачем только Игорёк тебе её дал!

Маринка уронила лицо в ладони.

– И как вы тут живёте?