Мёртвая вода. Часть 2

К сожалению, культура мышления духовенства, а впоследствии и светской интеллигенции России в историческом развитии страны СИСТЕМАТИЧЕСКИ оказывалась недостаточно высокой, чтобы предотвратить катастрофы государственности и катастрофы культуры. Критика оппонентов ими гораздо чаще носила характер взрывов эмоций, демонстраций собственной благонамеренности, но не изложения концепций тех или иных процессов в терминах с четким разделением понятийных границ. Особенно это касается предреволюционной интеллигенции, оказавшейся неспособной разгромить марксизм, хотя бы показав несостоятельность его политэкономии, если уж ей было не совладать с его антинациональной социологией. ИСТОРИЯ СПРАВЕДЛИВА (на уровне социального явления по крайней мере — оговорка для атеистов — материалистов и идеалистов). Если бы философия Н.А.Бердяева, авторов “Вех”[228] и «русского зарубежья» чего-нибудь стоила, то у власти были бы веховцы, а не марксисты. “Смысл истории” Н.А.Бердяева — обрезание с глобального исторического процесса всего того, что не лезет в библейскую концепцию. “Истоки и смысл русского коммунизма”, “Карл Маркс как религиозный тип” — эмоциональный лепет интеллигента, который не может выбраться из-под глыб[229] библейского калейдоскопа, но никак не анализ ЦЕЛОСТНОГО марксизма — ПРОЦЕССА с более высоких мировоззренческих позиций. То, что работы дореволюционной и эмигрантской социологии стали доступны в последние годы, конечно, хорошо, но глупо в них искать объяснения событий начала века и рецепты для решения проблем современности. Если бы их авторы правильно понимали то, что происходит в России и мире, они смогли бы разгромить идейно марксизм во всех его течениях, показав несостоятельность его “научных” основ. В 1917 — 1922 гг. российская интеллигенция пожала плоды собственного интеллектуального иждивенчества и низкой культуры мышления. Идейные основы для её уничтожения были также заложены в марксизме, но она не поняла и не вняла. В “Анти-Дюринге” есть следующие слова, с которых начинается философия истории классовых обществ:

 «Разделение общества на классы — эксплуатирующий и эксплуатируемый, господствующий и угнетенный — было неизбежным следствием прежнего незначительного развития производства[230]. Пока совокупный общественный труд дает продукцию, едва превышающую самые необходимые средства существования всех, пока, следовательно, труд отнимает все или почти все время огромного большинства членов общества, до тех пор это общество неизбежно делится на классы. Рядом с этим огромным большинством, исключительно занятым подневольным трудом, образуется класс, освобожденный от непосредственно производительного труда и ведающий такими общими делами общества, как управление трудом, государственные дела, правосудие, науки, искусства и т.д. Следовательно, в основе деления на классы лежит закон разделения труда. Это, однако, отнюдь не исключало применения насилия, хищничества, хитрости и обмана при образовании классов и не мешало господствующему классу, захватившему власть, упрочивать свое положение за счет трудящихся классов и превращать руководство обществом в эксплуатацию масс.» (Отд. III, гл. II).

В этом месте Ф.Энгельс сознательно или не отдавая себе в том отчета, допустил нечеткое разделение понятий, в результате чего управленческий труд не выделился в марксизме из умственного труда, не связанного с управлением, а физический труд полностью отождествился с производительным трудом; на уровне сознания понятие эксплуатации оказалось изначальным, хотя и связанным с руководством обществом; общественное разделение труда, подменившее собой общественное объединение труда, также рассматривается извне, и поэтому не ясно, почему его возникновение неизбежно ведет к классовому расслоению со всеми вытекающими последствиями. Это закономерное следствие постадийного рассмотрения сменяющих друг друга общественно-экономических формаций в их СТАТИКЕ: в случае же рассмотрения процесса трансформации формаций друг в друга в их развитии во времени от первобытнообщинного строя к толпо-“элитарным” системам, безусловно, произошло бы более четкое разделение понятийными границами качественно разнородных явлений, а логика опиралась бы на строгую систему взаимосвязей между ними.