Мёртвая вода. Часть 2

Право и стоимость — категории, присущие социальной организации, а не природе. Поэтому природные ресурсы стоимостью не обладают, что в народном миропонимании выражалось в словах: «Земля — Божья! Бери и пользуйся, сколько можешь обработать, да помни, что и после тебя люди будут.» Оплачивается всегда труд человека: прошлый, настоящий или будущий. Попытки доказать иное — либо глупость, либо подлость.

Поскольку понятие собственности на средства производства и природные ресурсы раскрывается через понятие управления, то право неограниченной собственности соответствует управлению по полной функции; ущемление же права неограниченной собственности соответствует изъятию из компетенции собственника-управленца тех или иных (в особенности первичных) этапов в процессе реализации полной функции управления, а также  иным её ограничениям.

Понятия о частной и об общественной собственности связаны с общественным объединением труда и содержательно раскрываются через то, как формируется круг управленцев — управленческий корпус. Собственность — частная, если персонал, занятый обслуживанием данной совокупности средств производства, не имеет РЕАЛИЗУЕМОЙ возможности НЕМЕДЛЕННО отстранить от управления лиц, не оправдавших их доверия, и нанять или выдвинуть из своей среды новых управленцев.

Собственность — общественная, если управленцы, утратившие доверие, не справившиеся с обязанностями, немедленно могут быть устранены из сферы управления по инициативе персонала, занятого обслуживанием данной совокупности средств производства.

Общественную собственность на что-либо нельзя ввести законом[3], поскольку право устранить управленца от должности может быть общественно полезным, только, если персонал отдает себе отчет в том, что единственной причиной для отстранения от управления является неспособность управлять с необходимым уровнем качества управления. Это право в руках бездумной толпы или паразитирующего люмпена, в которых преобладают нечеловечные типы строя психики, вытеснит из сферы управления наиболее квалифицированных управленцев, заменив их говорунами, которые собственное должностное несоответствие будут называть саботажем подчиненных и наломают немало дров.

Поэтому право общественной собственности проистекает из мировоззрения общества, а не из юридических форм. Сначала должен возникнуть мировоззренческий базис, обращающий собственность государственную и кооперативную в общественную, а только после этого общественная собственность может быть узаконена. Если есть юридические формы, но мировоззренческого базиса нет, то “общественная” собственность все равно остается частной. Мировоззренческий же базис, в свою очередь требует психических основ — человечного строя психики, или хотя бы осознанного стремления к нему.

Частная собственность может быть как личной, так и корпоративной. В последнем случае она по форме может выглядеть как общественная. В СССР “общенародная” государственная и кооперативно-колхозная собственность формально выступают как общественная собственность. Но по причине “элитарной” замкнутости и неподконтрольности обществу “номенклатуры” бюрократии, начавшей из поколения в поколение воспроизводить себя саму в династиях, вся формально юридически “общественная” собственность по существу является частной корпоративной собственностью.

Но и это право частной корпоративной собственности не является неограниченным, поскольку после 1953 г. советская бюрократия полностью утратила методологическую культуру, а с нею и концептуальную самостоятельность управления на всех уровнях. Вследствие этого управление СССР в целом ведется по импортным концепциям, поставляемым через сионизированную науку из Евро-Американского межрегионального конгломерата. Поэтому производительные силы СССР в настоящее время находятся в неограниченной корпоративной частной собственности надиудейского предиктора. СССР в целом не обладает суверенитетом, не говоря уже о суверенитете его республик[4].

Вывод из этого один: социализма в СССР никогда не было и нет в настоящее время. Страна переживает болезненно уродливую форму переходного периода, которая может завершиться либо победой «социализма» — общества истинно человечной справедливости, либо восстановлением какой-нибудь формы явного либо скрытого толпо-“элитаризма” с последующей катастрофой культуры[5].

Общество является толпо-“элитарным”. «Номенклатурная» бюрократия — эксплуататорский класс. Наряду с нею существует сионо-масонская интернацистская “элита” — международная мафия, представляющая в СССР “державную” волю заправил Евро-Американского конгломерата.