Мёртвое озеро

Она провела Джину за заграждение, туда, где черные следы шин, свернув с тротуара, превращались в грязные рытвины, ведущие через двор до задней части внедорожника, бесстыдно торчащего из груды красного кирпича и прочих обломков. Должно быть, на этой стене висела доска с инструментами Мэла. Джина увидела пилу, присыпанную известковой пылью, и в течение нескольких секунд могла думать только об одном: «Он будет ужасно расстроен, не знаю, как сказать ему обо всем этом». Мэл любил свою мастерскую, это было его святилище.

Потом Салазар произнесла:

– Я хотела бы, чтобы вы объяснили мне вот это. – Она указала пальцем куда-то чуть дальше капота внедорожника.

Джина подняла взгляд и увидела обнаженную куклу в человеческий рост, свисающую с лебедочного крюка в центре гаража. На короткий странный миг женщине хотелось рассмеяться над неуместностью этой куклы, которая покачивалась в проволочной петле, затянутой вокруг шеи. Руки и ноги болтались, пропорции были лишены кукольной идеальности; это был просто несуразный манекен со странно бесцветным телом… И зачем кто-то раскрасил лицо этой куклы в кошмарный черно-багровый цвет, ободрал его кусками, сделал глаза красными, выпученными и ужасающе настоящими; и этот язык, торчащий между распухшими губами…

И тут на Джину снизошло мгновенное ужасное осознание.

Это не кукла.

И, вопреки всем своим намерениям, она закричала. Она кричала и кричала, не в силах остановиться.

1

Гвен Проктор

Четыре года спустя

Стиллхауз-Лейк, штат Теннесси

– Начали.

Я глубоко вдыхаю воздух, пахнущий пороховой гарью и застарелым по́том, проверяю свою стойку и прицел и нажимаю на спуск. Удерживаю равновесие, готовая к отдаче. Некоторые люди невольно моргают при каждом выстреле; я обнаружила, что не делаю этого. Это не результат тренировок – это просто биологическое, врожденное качество, но оно дает мне ощущение более полного контроля. Я признательна за то, что это качество у меня есть.

Тяжелый, мощный револьвер калибра.357 гремит и дергается, отдаваясь привычным сотрясением во всем моем теле. Но я не обращаю внимания на грохот и отдачу. Я сосредоточена только на мишени в дальнем конце тира. Если б шум мог меня отвлечь, то непрерывная пальба прочих стрелков – женщин, мужчин и даже нескольких подростков, занимающих другие места в ряду, – уже сбила бы мне прицел. Грохот выстрелов, пробивающийся даже сквозь толстые защитные наушники, похож на несмолкающий гром во время необычайно свирепой грозы.

Я заканчиваю стрельбу, выдвигаю барабан, вынимаю пустые гильзы и кладу револьвер на стойку тира – патронник все еще открыт, дуло направлено к мишеням. Потом снимаю защитные очки и тоже кладу их на стойку.

– Готово.

Позади меня инструктор по стрельбе произносит:

– Отойдите назад, пожалуйста. – Я отхожу. Он берет и осматривает мое оружие, кивает и нажимает переключатель, придвигая мишень ближе. – Вы превосходно соблюдаете безопасность.

Инструктор практически кричит, чтобы его можно было услышать сквозь шум выстрелов и защитные наушники, которые ни я, ни он не снимали. Голос у него уже немного хриплый: ему приходится кричать почти весь день напролет.

– Надеюсь, стреляю я не хуже, – ору я в ответ.

Но я уже знаю это. Я вижу это еще до того, как бумажная мишень проходит половину пути по направляющим. Края пулевых отверстий трепещут – и все эти отверстия находятся в пределах маленького красного кружка.

– В солнечное сплетение, – говорит инструктор, поднимая большой палец. – Идеальная стрельба, как по учебнику. Хорошая работа, мисс Проктор.

– Спасибо вам, что сделали эту работу такой легкой, – отвечаю я. Он отходит назад, чтобы дать мне место, я закрываю барабан и кладу оружие в сумку, закрывающуюся на «молнию». Надежно закрывающуюся.

– Мы отправим ваши результаты властям штата, и вы очень скоро получите разрешение на скрытное ношение оружия.

Инструктор – молодой человек с короткой стрижкой, бывший военный. У него мягкий, смазанный акцент – южный, несомненно, но без резкого теннессийского выговора… полагаю, он из Джорджии. Славный молодой человек, но лет на десять недотягивает до возраста тех, с кем я могла бы встречаться – если б вообще встречалась с кем-либо. И он безупречно вежлив. Я у него всегда «мисс Проктор».

Инструктор пожимает мне руку, и я улыбаюсь.

– До свидания, Хави.

Привилегия моего возраста и пола: я могу обращаться к нему по имени. Весь первый месяц я называла его «мистер Эспарца», пока он мягко не поправил меня.

– До свида… – Что-то привлекает его внимание, и небрежное спокойствие мгновенно сменяется настороженностью. Он смотрит вдоль ряда и кричит: – Прекратить огонь! Прекратить огонь!