Мёртвые бабочки (СИ)

Сонар поднял руку с лазерным револьвером и выстрелил прямо в улыбающееся лицо. Тело Кевина Уиллоу упало на пол. Его открытый взгляд прожег отпечаток в памяти Сонара и остался там навсегда.

- Я говорю правду, - пробормотала Ксен, медленно приходя в себя.

- Он хочет убить тебя! - закричал Рагби.

110.

Если сомневаешься - говори правду.

Правда состояла в том, что она больше не допустит никаких манипуляций со своим сознанием. Хороший Стор, плохой Хэрроу, да хоть господь бог из великой троицы. Ксен открыла глаза и посмотрела на Хэрроу. Увидев на его лице широкую улыбку, она приняла его за Уиллоу, и, не размахиваясь, ударила его кулаком в лицо.

- Убить... - заверещал Рагби. - Он... ты! Я сказал ему, он, он...!

Оголённые пальцы правой руки переломились от удара и безжизненно повисли. Рука онемела до локтя, в плече опасно хрустнуло соединение с корпусом. Зрение отказало, теперь Ксен полагалась только на тепловой датчик. По крайней мере, он давал возможность отличить Хэрроу-Уиллоу от настоящих людей.

Хэрроу упал на пол и остался лежать неподвижно. Ксен оставалась в сознании ещё несколько минут. За это время она успела сказать Рагби, чтобы прекратил валять дурака и немедленно доставил Астораго.

- А что мне делать потом?

- Просто... принести.

Сознание заволокло тьмой. Тьма была мягкой и почему-то хрустящей, как новая купюра. Сначала хруст был мягким и доносящимся издалека, потом громче, наконец, оглушающим. Ксен плыла в хрустящей тьме и никак не могла подняться на поверхность. Воспоминания перещелкивались в голове, наслаивались одно на другое. Вот Сонар сидит за письменным столом самого мистера Джонса. Оба мистера Джонса давно умерли, а из их дома сделали музей. Вот Сонар в тюрьме Пентонвилль, думающий не столько о своём заключении, сколько о стихах Ричарда Лавлейса. Вот строки, пришедшие в голову:

Уму и сердцу не страшна решетка на окне.

И в клетке мысль моя вольна...

Как же там дальше? Сонар не помнит и, следовательно, не помнит и Ксен. Дырявая память действует обжигающе, хочется уподобиться человеку, плакать и царапаться. Но Сонар не может позволить себе вести себя как человек. Он не человек, он воин.

Однажды Сонар тонул в глубоком озере Ригис. Озеро было искусственно вырытой чашей, полной прозрачной голубой воды. Преследуя свою жертву, Сонар нырнул, но не рассчитал силы своего прыжка и глубины озера. Вода с чмокающим звуком сомкнулась над ним, дно оказалось слишком близко. Удар о каменное дно оказался такой силы, что Сонар отключился на несколько секунд. А когда пришел в себя, не сразу смог понять, где находится. Он сделал несколько гребков вслепую, потом догадался повернуть голову и вдруг увидел в пяти футах от себя пузырящуюся голубую кромку. Несколькими сильными движениями Сонар сократил расстояние между собой и кромкой и на мгновение остановился совсем рядом с ней. Ему хотелось запомнить эту голубую поверхность, каждую линию и каждый пузырёк воздуха. В один момент Сонар сделал для себя важнейшее открытие. Где бы ты ни был, сверху всегда будет голубая кромка. Осталось только её найти.

Прежде чем идти искать Астораго, Рагби пришлось связать Хэрроу. Он понимал, что это не слишком поможет, но не мог оставить его наедине с Ксен.

- Возьми его машину, - сказала Ксен, выныривая на поверхность. - Этот Ягуар... Он модифицировал его. Очень быстрый...

На память пришел Ягуар, но не кабриолет, а седан XJ с прямоугольными фарами. На этом автомобиле передвигался Седрик Ли, глава Европейского отдела "Корпорации цветов". На этом же автомобиле он уехал в пропасть, отправленный туда рукой Сонара. Сначала Сонару было приказано расправляться с врагами Седрика, потом с ним самим. Зачем?

- Какой в этом смысл? - пробормотала Ксен, не открывая глаз. - Кто это придумал?

Хэрроу пришел в себя и завозился на полу. Рагби предусмотрительно привязал его к ножке тяжелого кресла. Сейчас Хэрроу не мог ни встать, ни выпрямить ноги. Голова гудела как у доктора Бэккета наутро после попоек в дружеском кругу. Хэрроу и не думал, что ему удастся когда-нибудь испытать похмелье.

- Стерва, - коротко сказал Хэрроу. Ксен даже его не услышала. Он повернул голову и установился на Ксен единственным действующим глазом:

- Ты сдохнешь прямо здесь. Нет, какая же стерва!

Хэрроу как мог подтянул ноги к подбородку и всхлипнул. Долгие годы среди людей научили его многим человеческим эмоциям. Сейчас он хотел плакать и плакал бы, имей слезные железы.

- Я хотел помочь тебе, - прохныкал Хэрроу. - Хотел помочь всем вам. Люди. Андроиды. Нет, какие же ублюдки!

Ксен сделала ещё одну попытку выплыть на поверхность. Некоторое время голубая кромка никак не хотела приближаться, потом резко отодвинулась, и, наконец, оказалась пройдена. В сознании было удержаться трудно, мысль то и дело соскальзывала в другом направлении. И всё же это было уже что-то. Сейчас самое время оценить имеющиеся повреждения.