Мёртвые бабочки (СИ)

Ксен огляделась по сторонам. У импровизированного окна, закрытого зелёной занавеской, лежало нечто, больше всего похожее на штатив для старинного фотоаппарата. Ксен подняла штатив, покрутила в руках и вытянула единственную действующую ножку. Осторожно держа штатив за основание, она просунула его ножку в выемку нижнего ящика, подцепила поудобнее и стала медленно тянуть на себя. Когда ящик открылся наполовину, Ксен увидела, что других тварей в нет, зато есть крупные белые яйца, каждое размером с мужской кулак. В нижнем правом углу лежал маленький серебряный ключ. Ксен соображала несколько секунд, с какой скоростью вылупляются из яиц змее-лягушки и решила, что это достаточно длительный процесс. Тем ни менее, ключ она достала стремительно, а ящик захлопнула так, что его перекосило в пазах.

Ключ был длиной в пару дюймов, украшен тончайшей резьбой и выглядел так, как будто только что побывал в руках ювелира. Ксен вспомнила, что серебро имеет свойство темнеть, а ключ был отполирован до матового блеска. Она задумчиво покрутила его в руках, перевернула с одной стороны на другую и опустила в карман штанов. Ключ хорош, когда тебе необходимо открыть дверь. Как показала практика, двери это самая слабая часть стеклянной пирамиды. Зато ключ можно подарить Лори, снабдив его рассказом о соляной пустыне. Разумеется, упустив некоторые детали.

Ксен отметила про себя, что гораздо удобнее было бы выяснить, что ключ не подходит ни к одному замку. В действительности всё оказалось сложнее. Кабинет буквально изобиловал замками. На ключ закрывался книжный стеллаж, каждая полка и каждая шкатулка, стоящая на полках. Некоторая часть книг была помещена в металлические кейсы с замками.

- Это просто паранойя какая-то, даже фобия, - обратилась Ксен к давно покойному архитектору и принялась примерять ключ к каждому из обнаруженных замков. Начать она решила со шкатулок.

181.

Стражник оказался прав. Нежный мальчик Сирил действительно понравился Сиа. Правильнее будет сказать, что он произвёл на неё впечатление, потому что таких молодых людей Сиа не встречала за всю свою жизнь. Сирил был не просто красив, он был непорочен. Сиа смотрела в его ясные глаза, переводила взгляд на мягкие губы, любовалась ямочкой на подбородке. Само совершенство. Ни единого недостатка. Ни оспинок, ни родимых пятен. Вообще ничего. Высокий гладкий лоб, изящно изогнутые светлые брови. Нос именно такой, как нужно, не вздёрнутый и не загибающийся книзу. Скулы достаточно высокие для того, чтобы придать лицу особое выражение. Это то ли гордость, то ли достоинство, а может и то, и другое. А какие плечи! Торс! Бёдра!

Сиа не слишком верила в любовь и полагала нежные чувства разумным дополнением страсти. Брата она обожала, но отдавала себе отчет в том, что в её любви гораздо больше похоти. Она и сейчас не испытывала ничего похожего на любовь, но назвать это желанием не поворачивался язык. Ей совершенно не хотелось, чтобы этот юноша навалился на неё своим весом и сделал то, что полагается делать мужчине с женщиной. Вместо этого её хотелось водить рукой по его безупречному лицу и любоваться его чистыми глазами. Чистый. Вот то слово, которым можно характеризовать Сирила. Абсолютная, недоступная ей чистота. Когда-то и Сиа была такой же. Не такой красивой, конечно. Но чистой она была, уж это точно. Её тела ещё не касались десятки потных рук, она не визжала под очередным разгоряченным любовником. Давно это было и помнится как-то смутно. Когда-то она смогла бы смотреть Сирилу прямо в глаза, а сейчас смущённо отворачивает взгляд.

- Ты принцесса Сиа? - спрашивает Сирил. Сиа млеет от его нежного голоса и еле слышно шепчет:

- Да.

- Ты красивая, - говорит он.

Сирил протягивает руку и осторожно касается щеки принцессы. Сиа чувствует, как от его прикосновения кожа вспыхивает. Она вспоминает, что Роудин называла румянец розами на щеках.

- Розы, - говорит она. Сирил улыбается.

- Ты любишь цветы?

- Только, если не срезанные.

- Я бы ни за что не подарил тебе срезанный цветок. Тебе надо дарить только живые. Такие же живые, как и ты.

Розы цветут на щеках Сиа. Мысли её путаются, она возбуждена, но это возбуждение не плоти, а души. Сирил похож на нежного ангела, который изображён в отцовской галерее. Ангел на картине одет в белые одежды и на его плече вышит красный крест. Но у того, нарисованного ангела взгляд жесткий, а у Сирила мягкий и ласковый.

Сиа так и не поняла, как руки Сирила оказались у неё на шее. Она не почувствовала, когда он стал её душить, а в лёгких становилось всё меньше и меньше воздуха. Сиа смотрела в его прекрасные светлые глаза и мысленно повторяла, что обязательно вернёт свою чистоту.

182.

Итон вошла в спальню Сиа, когда всё уже было кончено. Она увидела мёртвую принцессу и с ужасом посмотрела на Сирила.

- Ты убил её?!

Сирил усмехнулся.

- Зачем задавать вопросы, ответ на которые тебе уже известен?

- Ты убил её! - воскликнула Итон.

- Да. И убил бы ещё раз, если бы мог. Проклятое семя. Проклятый род!

- Ты не должен убивать! Никто не должен умереть!

- Кроме архонта Питера, - поправил Сирил.

- Кроме... да.