Мёртвые воды Талой

– Тогда уж вурдалак! – встрял Иван.

– Почему именно вурдалак?

– Я слышал, это слово Пушкин придумал, а Александр Сергеевич был человеком образованным. Если он сказал, что у нас вурдалаки водятся, значит, так оно и есть.

– И что у него там про них?

– Я знаю? – пожал плечами Иван, – Я только про кота помню на цепях и девицу, что обещала богатыря родить.

– «Песни западных славян», – произнёс Вася, – Песнь тринадцатая, вроде. Там в одном куплете вурдалак, а в другом упырь. Трусливый Ваня думал, что кость грызёт вурдалак, который упырь, но это оказалась собака. Если мне не изменяет память.

– Чего сразу я, да ещё и трусливый, совсем оборзели?

– Пушкин так написал, к нему все претензии.

– Встретимся ещё…

– Даже на том свете не смей Александра Сергеевича трогать, понял? Почки отобьём.

– Вы нормальные? – возмутился Семён, – Хорош чушь нести. Поехали, жратвы наберём на ночь, стемнеет скоро.

Поехали, но Иван не унимался:

– Я так и не понял, у Пушкина, вурдалак был или упырь?

– Вурдалак, – ответил Вася, – Непосредственно сам объект предполагаемого шума он совершенно чётко называет вурдалаком, а упырь, это мысленный образ Ивана. Думаю, он его ввёл только для того, чтобы читатель понимал о каком создании идёт речь.

– Вот как. Стало быть, есть какая-то разница?

– Просто языковые различия, скорее всего, – предположил Паша.

– Не вдаваясь в подробности фольклора, упырь – бездушная тварь, которая встаёт из могилы по ночам и пьёт человеческую кровь. При этом, наличие разума и каких-то навыков коммуникации не обязательны. Можно использовать как обобщённое понятие всех кровососов.

– А вурдалак?

– Прежде всего, охотится на членов своей семьи и близких людей. Предполагается, что те, ослеплённые горечью утраты, не замечают посмертных изменений и запаха. Хитёр, сохраняет какое-то количество памяти, сохраняет навыки общения, способности вести вполне разумную и осознанную беседу, достаточные для достижения своих целей: усыпить бдительность, выманить жертву. Думаю, эта тварь в какой-то степени разумна.

– А если все родственники и близкие закончились?

– Для чужих он выглядит как говорящий вонючий ходячий труп.

– Прикольно, я так и знал, что наши вурдалаки самые продвинутые, – обрадовался Иван, но Семён снова оборвал беседу.

– Заткнулись бы вы, а? – он покачал головой, – Сколько же мусора у тебя в голове, Вась.

– Почему мусора? Сам мозгами раскинь, всё сходится, хоть это и невероятно.

– Ну хорошо! Тогда почему у Ольги на шее всего одна ранка?

– А сколько должно быть?

– Две! У него же два клыка, у твоего вурдалака! – Семён явно не на шутку завёлся.

– Но рот у него один, зачем ему две раны из которых хлещет кровь? Да и физиологически это намного проще.

– В кино две, – заметил Паша.

– В кино трупы ещё и рожают.

К условленному месту ехали медленно, каждый думал о своём. Ждать без дела оказалось безумно нудно. Минуты тянулись даже не часами, а веками и уже через час Иван и Паша готовы были на руины какого-то непонятного строения с воем лезть.

– Надо было пива набрать.

– Угу, а я бы на вас смотрел и облизывался, да? – сердито заявил Вася, который был за рулём.

– Твоя тачка, тебе и шоферить.

Вдалеке, с дороги, сверкнули фары, пропали и показались уже правее и ближе.

– Кого это черти несут? – Ваня открыл дверь и встал, рассматривая гостей, но опознать автомобиль получилось уже когда он находился в паре сотен метров от них.

– Менты что ли?

– Они самые.

К ним подъехал УАЗ ППС из которого выпрыгнул не кто иной как Никита Григорьевич. Размяв колени, он без церемоний забрался в машину к ребятам.

– Здорова, мужики. А чего у вас здесь так скучно?

– Такие вот мы, скучные.

– А вам, Никита Григорьевич, в нашем частно-собственном автомобиле что понадобилось?

– Ваш «Патриот», Василий Александрович, всему району известен. Примечательная машинка, как и владелец. Доложили мне ребята, мол, вынюхивает что-то здесь очень подозрительная компания заинтересованных лиц.

– Просто отдыхаем. У нас и еда с собой, для отдыха.

– Ну да, а пиво вы в магазине забыли, как и девчат. Не надо мне лапшу на уши вешать. Ребята, вам за этого маньяка как за нормального человека дадут, ещё и сверху добавят, за самосуд. Группа лиц по предварительному сговору. Не понимаете?

– Да какой самосуд! Над кем? Сидим, культурно отдыхаем…

– Значит так, мстители! Сейчас я вас сопровождаю в посёлок и больше по ночам нигде не вижу. Или оформлю всех четверых на пятнадцать суток, чтобы под ногами не мешались.

– За что?

– За хулиганство. Обгадили историческую достопримечательность, расписали какашками стены…

– Эти руины что ли достопримечательность?

– Да хоть вон тот камень! Найду за что оформить.

– Слышь, власть, ты обещал его за два дня поймать, – зло бросил Василий.

Никита вздохнул.

– Речь идёт о психически больном и очень опасном человеке. Поймаем.

– Поехали, – бросил Семён, – он от нас уже не отстанет.

– Вот и хорошо, – Никита вышел из машины, но вместе с ним вышел и Василий, взял следователя под локоть и отвёл немного в сторону.

– Ничего, если по имени?

– Конечно.

– Понимаю, как это прозвучит. Глупо, наверное, прозвучит.

– О чём ты?