Мёртвые звезды

Но бомба выделялась на этом фоне, выглядела совершенно чужеродной — пластмасса среди сплошного металла. Устройство не было единым, несколько его весьма портативных частей, разбросанных внутри корпуса, соединялись тонкими проводами, тоже в пластиковой изоляции. Наружу ни один провод не вёл.

Несколько минут Игорь пытался разобраться, как бомба должна сработать. Показалось, что понял.

Когда двигатель заработает, температура тут очень скоро повысится изрядно, и никакая пластмасса долго не выдержит. Значит, взрыв должен произойти до запуска. Либо в первые же секунды после него.

Второе даже вероятнее, — если допустить, что вот этот тянущийся к камере сгорания проводочек заканчивается термодатчиком. Стоит ей нагреться до определённой температуры, сигнал пойдёт на пироножи, которым надлежит вскрыть баки с горючим и окислителем… К чему рисковать, пытаясь нелегально протащить на «Немезиду» килограммы, пуды взрывчатки — когда готовые компоненты для взрывчатой смеси здесь, под рукой?

Классический окислитель, как помнил Игорь, — жидкий кислород. Впрочем, может его знания устарели, может, придумано нечто более совершенное… Не знал Игорь и другое: начнётся ли взрывообразная реакция окисления сразу, как только компоненты топлива смешаются вместе, или потребуется внешнее воспламенение… Да и неважно. Человек, установивший бомбу, наверняка знал всё точно. Взрыв содержимого даже этих двух баков разнесёт всё в двигательном отсеке вдребезги, вскроет внешнюю обшивку станции. Но этим ведь дело не кончится, в баках остальных пятнадцати двигателей тоже горючее, тоже окислитель… «Немезиды» попросту не станет. Беззвучная вспышка в чёрной пустоте и разлетающиеся в стороны искорёженные обломки.

Ну и что теперь? Обезвредить бомбу, допустим… Правда, нет гарантии, что в других двигателях — в одном или в нескольких — не установлены аналогичные конструкции… Предусмотрительные люди обычно дублируют в важных случаях системы, у которых имеется хоть малейшая вероятность отказа.

Проверить нет возможности, вскрыть корпуса нечем… Да и что даст эта проверка ему лично? Ничего не даст… Вариантов дальнейшей судьбы немного, всего два, — но даже между ними выбор сделает не он, а Барби.

Либо она, потратив энное число времени и сил, доберётся до него — и пристрелит, как пристрелила уже по меньшей мере троих. Не такая уж невиданная техническая проблема — прорезать три отверстия в переборках или в люках с расправленными замками, вполне по плечу нашей куколке.

Либо, что гораздо вероятнее, Барби не станет спешить, дождётся, пока он тут сдохнет сам… Система регенерации воздуха в отсеке автономная, задохнуться Игорю не грозит. Тем хуже — подыхать придётся от голода и жажды, долго и мучительно… А затем Барби, выждав надлежащее время, всё-таки придёт сюда — чтобы положить рядом со скорченным телом пистолет с оставшимися зарядами. Должен же быть кто-то ответственен за трупы на борту? Сколько живых останется к тому времени на «Немезиде»? Никого, кроме Барби, наверное…

Ему, Игорю, достанется жутковатая посмертная слава маньяка и группового убийцы… А ей — репутация чудом спасшейся жертвы. И ведь поверят, поверят ей, никуда не денутся! Улыбнётся своей улыбочкой, захлопает ресницами-опахалами, — и поверят… Хотя нет, очень уж подозрительно, наверное, чудом спасшихся будет всё же двое или трое… Какая разница, ему билет со словом «жизнь» в этой лотерее всё равно не выпадет…

И даже бомбу не взорвать, избежав мучительной смерти и испортив куколке всю игру. Нечем. Ни спичек, ни зажигалки, никакого иного источника тепла… Некоторое время Игорь возился с резаком, пытаясь выжать, воспламенить хоть какие-то остатки газа… Не то чтобы он собирался тут же поднести горелку к термодатчику, но… Но появлялся хоть какой-то призрак выбора… Шанс уйти самому, когда станет совсем плохо…

Впустую. Искра проскакивала в форсунке, и всё.

Нет у вас выбора, Игорь Антонович. Сидите и ждите смерти.

Он прекратил что-либо делать, расслабился, повиснув в невесомости. И стал ждать. Не смерти — какого-нибудь чуда, позволяющего её избежать.

Игорь «Звёздный» Проскуряков. Момент истины