Мёртвые звезды

Поначалу я и сам не понял, что нащупала моя рука, исчезающая в серой зыбкой мутности. Похоже на траву, но какая-то она не такая, неправильная, отличающаяся на ощупь от тех истлевших стеблей, которых мне доводилось время от времени касаться во время сегодняшнего заплыва. Потом палец куда-то провалился, и неожиданно зацепился за что-то жёсткое, даже острое…

Приблизив очки к находке, я тут же отпрянул.

На дне Пулковского водохранилища лежал труп. И мой шарящий за пределами видимости палец угодил ему прямо в рот.

Пулковское водохранилище, чуть позже

Как и у большинства нормальных людей, в моей психике изначально заложен не то чтобы страх перед мертвецами, но некий дискомфорт от их присутствия, особенно от столь близкого. Хотя, казалось бы, мёртвые — самые безобидные существа на свете, и причиняют вред живым лишь в стереоужастиках. Однако — заложен.

Но жизнь не раз сталкивала с людьми, умершими насильственной смертью. И врождённая неприязнь к мертвецам несколько притупилась…

Короче говоря, я не выскочил на поверхность с паническим воплем. И даже не поплыл поскорее своей дорогой. Задержался — правда, очень ненадолго — и осмотрел тело.

Когда-то ЭТО было девушкой или молодой женщиной. Возможно, весьма симпатичной, теперь уже не понять — лицо старательно изуродовано. Я взял покойницу за руку, приблизил к очкам её пальцы — разбухшие, серые, отвратительно-скользкие на ощупь. На каждом аккуратно срезана подушечка, дактилоскопия в опознании трупа помочь не смогла бы… Равно как и стоматологическая карта — в приоткрытом мёртвом рту виднеются лишь неровные обломки зубов, именно за них зацепился мой палец, б-р-р-р… И не хочется даже задумываться, как и каким инструментом это сделано.

Ноги покойницы я осмотрел, уже догадываясь, что увижу. Так и есть, несколько витков нейлоновой верёвки и синий мешок, набитый чем-то угловатым и явно тяжёлым. Чем именно, я не стал выяснять. Равно как и не стал любопытствовать содержимым карманов. Наверняка люди (или один человек), потратившие столько сил на приведение женщины в вид, исключающий опознание, не оставили на трупе ничего, способного дать какую-то ведущую к ним нить…

Да и зачем мне такая нить? — риторически спросил я сам себя, когда поплыл дальше. Пора бы уж избавиться от рефлексов сыскаря, угодившего на место преступления. У тебя, дорогой друг, теперь другой статус. Прямо противоположный.

Однако я был несправедлив сам к себе. Отнюдь не одни лишь въевшиеся профессиональные привычки заставили потратить драгоценную минуту на осмотр покойницы — сейчас, когда на счету каждая секунда. Имелась в облике мёртвой женщины некая деталь, сразу зацепившая моё внимание…

Анализировать ту деталь не место и не время. Дно круто повышается, моей подводной одиссее приходит конец. И покинуть водную стихию надо по возможности незаметно.

…Береговой откос здесь выложен бетонными плитами — старыми, потрескавшимися, с травой, растущей в стыках и трещинах. Именно поэтому на мне был надет лавкриновый костюм соответствующей расцветки, издалека незаметный на сером бетоне. Хотя никого, способного заметить мой выход на берег, и без того поблизости не виднелось — ни на берегах, ни на воде, ни в воздухе.

Зато в нескольких километрах от водохранилища царил изрядный ажиотаж. Поднимался к небу столб дыма, и стрекотали вертолётные двигатели, и доносился еле слышный отзвук сирен. Именно там рухнула «Пустельга» — прощай, верная небесная лошадка, послужила ты мне совсем недолго, но весьма эффективно. Уж извини, что так всё сложилось…

Громада «Хеопса» виднелась и отсюда — вернее, лишь верхняя часть гигантской пирамиды. Сверху — ни струйки дыма. Я не удивился, знал, что системы пожаротушения там самые современные. Всмотрелся, и показалось — а может, и не показалось, — что в небе у пирамиды промелькнула стайка крохотных силуэтов. Эйркиллеры шли на посадку, словно стайка шершней возвращалась в родное гнездо.

Вполне возможно, что в объективы видеокамер этих малюток (по крайней мере, трёх или четырёх) угодил мой прыжок с «блохи». Но чтобы просмотреть все записи, потребуется время, и какую-то фору я получу… Нет, наземная операция по плану «бредень» всё равно будет проводиться, однако поначалу далеко не с тем тщанием — наверняка обгоревшее тело воздушного террориста уже обнаружили в кабине «Пустельги». Либо вот-вот обнаружат.

Тем не менее пора смываться… Осматриваясь, я совершил несколько странных телодвижений. Странных для человека, ибо именно так отряхивается выбравшаяся из воды собака. Во все стороны полетели брызги, частицы донного ила, прочего мусора, — и через несколько секунд моё сходство с чудом спасшимся утопленником начисто исчезло. Теперь я скорее напоминал вполне сухопутного человека, недавно угодившего под дождь средней силы. На правах рекламы: лавкрин — не дорогой, не намокающий, не пачкающийся и не мнущийся — просто находка для людей, предпочитающих купаться, не снимая одежды. Спрашивайте в ателье и магазинах!