Мёртвые звезды

Внешность Барби обладала прямо-таки чудодейственными свойствами: какую бы глупость Наташа ни изрекала, сопроводив её своей знаменитой улыбкой, звучало это отнюдь не глупо — слегка наивно, не более того.

Вот и Королёв сейчас ответил ей весьма доброжелательно:

— Разве же это полёт? Летят птицы в небе — легко, просто, естественно. А мы сидим в железной скорлупке, в которой относительно и с огромным трудом воссозданы условия нашего земного существования. Причём их диапазон, подходящий для людей, настолько узок… Стоит совсем незначительно — незначительно по космическим масштабам — измениться составу атмосферы или её давлению, гравитации, радиационному фону, и человек выжить уже не сможет. Вероятность отыскать в космосе планету, где в точности скопированы земные условия, исчезающе мала. А жизнь на любой другой превратится в непрерывную борьбу за выживание. Скафандры, прозрачные купола… А то и непрозрачные, возле звёзд с жёстким спектром… Существование не то в клетке, не то в аквариуме, не то в крысиной норе, и плата за каждую аварию систем жизнеобеспечения — человеческие смерти. Лет семьдесят назад люди мало знали о космосе, и лишь оттого бредили им. Думали, что на Венере чуть жарче, на Марсе чуть холоднее, но жить, в общем, можно, — примерно как в Экваториальной Африке или Арктике. Потом узнали больше — и мечта постепенно умерла. Дети больше не играют в космонавтов, и они правы.

Теперь, по сценарию, в разговор должен был вступить Игорь Проскуряков, и начать опровергать антикосмические измышления. Он и сам был не прочь, и хорошо подготовился к дискуссии — но, тем не менее, оказался к ней сейчас совершенно не готов, так уж получилось…

Совсем иные мысли крутились в голове. Игорь переводил взгляд с одного из собравшихся в кают-компании на другого, подолгу всматривался в лица, вслушивался в слова, пытаясь по тончайшим, не замечаемым раньше нюансам поведения, — догадаться, понять: кто убийца?

В общем, начал говорить Игорь скомканно, без энтузиазма. К тому же перепутал порядок, в котором надлежало разворачивать тезисы: вместо утверждения о возможности адаптировать человеческий организм — с помощью генной модификации — к условиям иных миров, стал утверждать, что именно космическая гонка в последние десятилетия двадцатого века давала человечеству новые, совершенные технологии, вполне успешно применявшиеся потом и в земной жизни. И что вложенные в дальнюю космическую экспансию средства, без сомнения, с лихвой вернутся.

Королёв, напротив, был сегодня явно в ударе, разбивал вялые утверждения Игоря легко и изящно.

— До космической гонки, — говорил он, — а затем параллельно ей, ту же роль играла гонка вооружений. Новые механизмы, материалы, технологии придумывали для истребления людей, а потом находили применение в мирной жизни. Но никто, ни один экономист не доказал, что вложенные в рост вооружений средства могут с лихвой вернуться. Разве что в случае быстрой, победоносной и грабительской войны против соседей — но и тогда, если рассматривать человечество вкупе, общий баланс отрицательный. Я скажу больше: гонка вооружений, хоть и убыточна, но сейчас, в эпоху, когда глобальных войн не было почти век, по возврату вложенных средств на порядок превосходит освоение дальнего космоса. Устаревшие танки можно переплавить, а металл пустить на станки и автомобили. Плутоний из боеголовок можно использовать на атомных электростанциях. Но металлы, в том числе самые ценные и редкие, улетевшие в космос? Их не вернёт никто и никогда. Посмотрите на многоступенчатую ракету на старте — какая громадина! А спускаемый аппарат — так, железная коробочка… Всё остальное сгорело в атмосфере, распылилось на атомы и подпортило экологическую обстановку… Нет, что ни говорите, — космос дело нерентабельное.

Сейчас Игорь должен был опровергнуть голословные инсинуации — конкретно, с цифрами, были у него цифры, от «Росавиакосмоса», от кого же ещё. Должен был, но…

Но он молчал, уставившись на Катю Хрустову. Отчего она молчит, не произнеся до сих пор ни слова? Отчего так странно на всех поглядывает? Неужели она?

Видя, что пауза затягивается, в разговор вступила Марьяша, она же «Леди Свежий Ветер» и королева кондиционеров, она же Марианна Зарайская, подруга Антона, жившая с ним в одной каюте.

— По-моему, ты ошибаешься, Тоша… Сейчас ведь всё за деньги — а запуски один за другим, да ещё лифт этот космический… Значит, не такое уж убыточное дело.