Мёртвый город на Неве

Следующий встреченный им человек — вообще отбил охоту приставать к прохожим с вопросами. Это был мужчина, немолодой уже, хоть и шагал достаточно бодро. По всему, он представлял из себя вполне обычного человека, даже не прозрачного, хоть и одет был весьма странно. На нем был черный фрак и черный высокий цилиндр. В руках он держал трость, но не опирался на нее при ходьбе.

«Ну и что… может — под Пушкина косит?!» — подумалось Антону. Он уже был бы рад любому общению, даже с таким вот сумасшедшим, лишь бы с человеком.

— Здрасьте! Простите, пожалуйста, я вот тут… — дальше Антон замешкался, потому что так и не определился с вопросом, и на секунду, чтобы собраться с мыслями, отвел от человека глаза. И это едва не стоило ему жизни.

Трость в руках незнакомца разделилась на ножны и длинный стальной стилет. Без предупреждения, он сделал молниеносный выпад. Антон вскрикнул и отскочил. Стилет разорвал куртку и рубашку и даже царапнул живот.

— Изыди! — жутким голосом завопил незнакомец, потрясая стилетом и приближаясь.

Его глаза сверкали гневом и яростью.

— Да пошел ты в пень, идиот чокнутый! — Антон, на всякий случай, припустил бегом, и лишь метров через пятьдесят рискнул обернуться. Человека в цилиндре уже не было.

Антон не на шутку запаниковал, но надежда на то, что все происходящее — бред или кошмарный сон — не покидала его: «Что делать-то теперь? Ну, если сон — сам пройдет, рано или поздно… А если с головой непорядок?.. Надо добраться до дома. Отлежусь, выпью аспирина — и все пройдет. Рано или поздно…»

Антон приехал в Петербург два года назад. Собирался поступать в вуз, да пока решил денег подзаработать. Он снимал комнату в небольшой квартире на Садовой улице.

«Так. Надо рассуждать логически… — от этой мысли при данных обстоятельствах стало уже смешно, — если эта крепость — Петропавловка, то речка — Кронверкский пролив. Черт! Стало быть, эта кривая улица — Кронверкский проспект».

Он еще раз с сомнением оглядел дома. Странные. Многие — деревянные. По форме — улица действительно походила на Кронверкский, но больше — ничего общего не наблюдалось. Ни трамвайных путей, ни проводов, ни асфальта. Местами — булыжная мостовая, местами, ближе к парку — так просто грязь. Чертовщина какая-то!

«И, тем не менее, если это все же Кронверкский — то, пройдя по нему, я выйду к метро «Горьковская», а там — пара остановок, и я дома», — эта мысль, при всей своей логичности, настораживала. Антон бы уже не удивился, если бы метро предстало ему в этом мире вратами в преисподнюю, лестницей в ад или еще какой-нибудь жутью. «Если что — пешком дойду. В метро не полезу. Опасно. Черт! Черт! Черт! — он тряхнул головой, все еще надеясь придти в себя. — Что за бред в голову лезет?! В метро — опасно… Не надо об этом думать — и все будет в порядке! Это все — лишь игра воображения!»

Словно в насмешку над этими мыслями, послышался стук копыт, и из-за поворота показалась карета, запряженная четверкой лошадей. Антон шарахнулся в сторону и прижался к стене. Лошади, как и положено — черные. Извозчик, слава богу, в плащ закутан, не видно его. Карета — тоже черная, с позолотой и гербом на дверце. Ну, карета себе и карета… если бы не одна странность…

Двигаясь достаточно быстро, экипаж потихоньку уходил под землю. Когда он только показался из-за поворота — лошади бежали по мостовой, карета подпрыгивала на неровных булыжниках. Но когда экипаж поравнялся с Антоном, бросилось в глаза, что лошади уже по колено провалились в мостовую, а карета — по ось, и чем дальше — тем глубже, не снижая при этом скорости. Перед тем, как скрыться за поворотом, над мостовой виднелась лишь крыша экипажа, да голова извозчика.

Сперва такое явление шокировало Антона, но потом он даже порадовался, решив, что это уж точно игра воображения. «Подумал про подземку — карета ушла под землю. Вот такой местный вариант метрополитена. Ха-ха-ха! Господи, бред-то какой!»

Не спеша, сторонясь, на всякий случай, редких прохожих, он пошел по направлению к «Горьковской». Но ничего не менялось. Местность по-прежнему оставалась незнакомой.

Впереди показалась небольшая площадь, на которую выходила еще одна улица. «Слава богу! Каменноостровский, — Антон прибавил ходу. — А справа — должна быть «Горьковская»!»

Но станции метро не было. Все тот же заросший парк. Идти вглубь парка не хотелось, вид обглоданных человеческих костей напрочь отбил такое желание. Антон решил пойти пешком, через Троицкий мост. «Надеюсь, хоть мост на месте!» Но тут увидел дорожку, уходящую в парк, в том месте, где по его прикидкам, должен находиться вход в метро.

Немного поколебавшись, Антон все же решил посмотреть, куда ведет дорожка. В памяти всплыла «Горьковская», подземный переход и множество киосков вокруг. Особенно захотелось встретить «шаверму» или «пирожки», несмотря на то, что не было денег, это вселило бы надежду. Побегав и понервничав, он уже изрядно проголодался.