Мир

– А из чего состоит жилое кольцо?

– И этими знаниями я не располагаю. А внутреннее кольцо – то самое, черное, меньше всего изучено.

– Вот те на. Это по сравнению с чем?

– По сравнению с… по сравнению… я попрошу впредь не использовать методы сатирического изобличения в отношении меня.

Они спустились ниже, и орбитальные базы алливейцев вышли на связь. Тарталья сцапал комм:

– Говорит командир звездолета «КРУ-19». У меня на борту имперский робот и два нарушителя закона. Если нам запретят приземление, мы не будем возра…

– Портал ускоренной посадки открыт, – торопливо перебили его.

– И я не уверен, что в трюмах нет запрещенки.

– Таможенного контроля не будет.

В плотные клубы облаков робот заходил нарочито медленно, будто опасался, что с Алливем синтетик даст деру прямиком на Ибрион. Атмосфера жилого кольца была неоднородна. Облака из пара и смеси газов опускались к его поверхности и плавали там среди долин и холмов, как жемчужные призраки. С высоты звездолета второе кольцо напоминало тонкое, но плотное кружево. Это переплетались сложным узором корни и ветви. Леса, рощи, луга и сады – здесь невозможно было найти голого клочка земли.

– Алливея! – воскликнул Шима, ступив на мостик. – Какая богатая флора – здоровая, сочная. Будь здесь Самина…

Профессор осекся, наблюдая за Эйденом. Робот притих у иллюминатора, и профессор не стал продолжать. Они снизились достаточно, чтобы рассмотреть столицу и астропорт. У алливейцев среди зелени оказалось неожиданно много современных материалов и электроники. Хотя удивляться было нечему: забота об экологии здесь стояла во главе угла, а это требовало самых цивилизованных технологий. Атмоферу порта гостеприимно поменяли на нейтральную. Шиманай усмехнулся:

– Даже не верится, что мы вот так просто взяли и добрались. Целая неделя без проблем, кто бы мог подумать!

– Да. Вот будь здесь Самина…

Андроид покинул мостик, а из порта навстречу гостям вышли алливейцы. Это были личный доверенный принцессы и его свита. Алливейцы не носили одежды, но их нагота здесь никого не смущала: они все были прозрачны, как статуэтки из гибкого хрусталя. В глаза бросался их внутренний мир. Сквозь мягкую стеклянную кожу (или правильно – кору?) были видны голубые и зеленые сосуды. Из-за еле различимых ребер, будто сквозь граненый кристалл, глядели сердце и другие органы. С головы мужчин и женщин густой копной спускались тончайшие ветви с мелкими чешуйками. Тянулись они до самых пят.

– Чешуйки – это листья, – подсказал Шима. – Они обычно прижаты, ну, вроде как оборачивают волосы. Не знаю, зачем они им.

Доверенный энергично приближался и глядел сквозь Ирмандильо на синтетика. Свита осталась на почтительном расстоянии.

– Господин риз Эммерхейс, я граф Канташ, – посол игнорировал приветствие офицера Тартальи, чтобы перейти к делу. – Это большая удача, что Вы прибыли сейчас! Трансфер до дворца уже ждет. Все подробности я сообщу по дороге. И лучше, если Вы поедете один.

Эйден обернулся к Шиме.

– Профессор Кафт – доктор медицины, к тому же один из немногих бранианцев, кто знаком с вашей расой. Он поедет с нами.

– Но наш случай не терпит…

– Мне показалось, ваш случай не терпит замешательства.

Сдержанная внутренняя борьба графа длилась не дольше секунды.

– Как скажете. Только скорее, Ваше Величество, скорее…

Синтетик не стал поправлять алливейца. Опытный вельможа делает лишь намеренные оговорки. Лесть в его случае означала: дело настолько серьезно, что во дворце готовы забыть о веках лояльности Бране.

В карфлайте Шима усердно держал себя в руках. Он не знал древнего языка алливейцев, и представил, как оскорбляет графа, швыряясь мячиками. Но Канташ сам держался напряженно и терзаний профессора не замечал.

– Я вынужден начать издалека, – говорил он, гипнотизируя синтетика. – Три перехлеста назад – это примерно ваш месяц – трое подростков из дворца отправились в поход. Сын принцессы Ампаль еще мал, но упросил мать и его отпустить. Дети обещали пикник в перелеске, рыбалку, ночь под звездами в гамаках… Выглядело уж так безобидно, что принцесса согласилась. Аруска растет без отца. Понимаете, иногда кажется, излишняя привязанность к юбке только навредит мальчику…

– Вы отвлекаетесь.

– Да, простите. В общем… из похода дети вернулись на следующий вечер, и все было хорошо. Кроме, пожалуй… ну, понимаете, когда начинаешь вспоминать мелочи, уже зная, к чему все привело, они кажутся очевидными, а тогда… короче говоря, юный принц был, пожалуй, необычайно молчалив. Почти ничего не рассказывал о походе.

– Что там случилось?

– Не знаю. Но я объясню.

Граф старательно подбирал слова, и робот больше его не торопил.

– Знаем только – от одного из мальчиков – что на самом деле они проникли на внутреннее кольцо планеты.

– А что было той ночью, когда они вернулись?