Мир

Мы спустились по лестнице и через центральный вход вышли из дома. Перед нами появилась кольцевая дорога с кустами. Я с мамой двинулся по тропинке, проходящей правее от подъездного участка. Перед входом в сад расположилась маленькая калитка – дверца в виде решетки, окутанной лозами. Матушка аккуратно открыла ее, и мы очутились перед фонтаном, который был, не столько велик, сколько странен, в виде блинов, наложенных друг на друга и уменьшающихся к верху. Мраморный, словно снег, он вызывал чувство спокойствия и уверенности. Высотой он был около трех метров. Так о чем это я? Мы прошли дальше по тропе, издали напоминавшей аллею, обставленной с двух сторон, словно коридор, ровно подстриженными кустами. Только через пять – десять метров появились два поворота. Поворот налево вел к небольшому декоративному прудику. Второй вел к «ферниковой роще», занимавшей около двадцати квадратных метров. Как ни прискорбно, но мама решила, что к воде мне еще рано и понесла меня к «ферникам». Эти фруктовые деревья походили на яблони, но их плоды в корне отличались от яблок. Они напоминали оранжево-красные апельсины с редкими шипами. Каждое утро такие лежали на нашем столе. Большие плоды со вкусом мандарина и с привкусом зеленого кисловатого яблока. Немножко странно, но всем нравилось. Мама села под деревом и посмотрела на небо. А я осматривал новую локацию. Матушка опустила меня на землю и разрешила походить и самому посмотреть на окружающую среду. Я увидел, как летают «винтерды», что-то наподобие бабочек, существа с четырьмя крылышками и упитанным мохнатым брюшком. За все время я успел рассмотреть всяких других букашек, пока из отверстия в дереве на меня не выполз большой и, как мне показалось, очень страшный паук. Я вскрикнул:

– А-а-а-а-а!

На возглас прибежала мама, одетая в платье красно-розового цвета и шляпу того же оттенка. Вы бы видели ее лицо, испуганное и встревоженное, белое и красивое личико, которому от силы тридцать лет. А мое было искажено в страхе: я думал, что это чудовище съест меня, а затем и матушку. Она начала трясти меня и спрашивать, что случилось, но я не мог говорить, просто сидел на траве, приходя в чувства. Посмотрев на землю, увидел мамины ноги, после чего неведомая сила подняла меня и понесла в сторону дома. И только там я понял, что это мама подняла меня на руки и отнесла в здание.

«Болезнь»

Я проснулся и, как по расписанию, начал свою очередную оперу, но, к моему удивлению и сожалению, никто не оценил мое произведение искусства, а просто прибежали мои якобы поклонницы в лице тети Мэи и Анлы. Успокоив меня, тетя Мэя заменила пеленки и только тут заметила странность: я был очень горячий и изрядно пропотел, пока спал. В это время я чувствовал себя не очень хорошо, как будто целый день таскал огромные камни, и сейчас один из них меня раздавил в лепешку.

Тут же Мэя подорвалась и крикнула Анле:

– Анла, быстро скажи мадам, что у малыша жар, и надо вызвать доктора!

Та не сильно торопилась рассказывать маме об этом происшествии. На что Мэя отреагировала злым и немного грубоватым взглядом, что изменило ее доброе лицо до неузнаваемости. Ежеминутно матушка прибежала ко мне, проверила температуру при помощи губ и со всех ног бросилась со мной к конюху. Конюх мирно дремал у себя в подсобке и очень огорчился, что его сладостный сон прервали.

Мама вбежала со словами:

– Вставай, лентяй несчастный, быстро готовь карету, зови кучера и поехали в больницу!

Конюх от такого даже немного оробел, но быстро оживился, готовя карету. Кучер прибежал так быстро, как только смог, и сел на место возничего. Одет он был так же, как и в первый раз, когда мы виделись, но был изрядно потрепан, видимо, те кочки обошлись для него нешуточной расправой. Всю дорогу я спал без задних ног, а мама места себе не находила, как бы болезнь не оказалась «кирнянкой» или того хуже. Весь путь она повторяла: «Хоть бы простуда, хоть бы простуда.

И вот мрачная и обеспокоенная женщина очень быстро приближалась к больнице. В прошлый раз я не смог ее разглядеть и увидеть в полную высоту, но на этот раз опишу здание в полном объеме. Госпиталь выглядел пустовато и однообразно. Бело-серый мрамор колонн выражал строгость и важность постройки. Здание было Г-образной формы, поделенное на два корпуса одинаковых размеров. Двухэтажный комплекс был не то чтобы мрачен, он выглядел, как увядший и поникший цветок, который раньше радовал взгляд прохожих, а теперь это лишь обычное здание из камня, мрамора и дерева.

Мама вошла в здание больницы и направилась к главному врачу.

Эвани сидел с угрюмым лицом, смотря в какие-то бумаги, и бубнил себе под нос:

– Черт, опять вспышка «кирнянки».

В комнату ворвалась матушка и прервала идиллию в помещении.

– Сколько раз можно повторять, перед входом стучитесь в дверь! – строго отозвался Эвани, но увидев маму, побледнел и сразу лукаво произнес: – О-о-о-о, это вы, госпожа, какая чудесная встреча! Что привело вас сюда?

– О, милый Эвани, моему мальчику плохо, у него жар, – произнесла женщина.