Мир Аматорио. Исчезнувшая

– В спальню? – голос Ким звучит, как пронзительный вопль. – Не надейся, что ты можешь все исправить через постель. Если ты привык таким образом извиняться перед другими девушками, то со мной твой номер не сработает.

Я не могу сдержаться и посмеиваюсь. Ким настолько уверена в своих словах, что даже на пытается выбраться из моих рук, когда я несу ее по второму этажу в одну из гостевых комнат. Через мгновение я оказываюсь у двери и распахиваю ее небрежным ударом с ноги.

– К твоему сведению, ты первая, перед кем я собираюсь извиняться.

Продолжая держать Ким, я прохожу в темную спальню, пронизанную полосой лунного света, пробирающегося через ветки деревьев. В два шага я подбираюсь к кровати и ставлю Ким на ноги перед собой. Мой рост позволяет мне нависать над ней и смотреть сверху-вниз взглядом голодного кота, размышляющего о предстоящем лакомстве.

– И зачем ты принес меня сюда? – с раздражением спрашивает Ким. – После нашего разговора ты все испортил своей выходкой пещерного человека.

– Для принцессы, оказавшейся со мной один на один, ты слишком много болтаешь.

Я хватаю ее за запястья и завожу их за спину, будто собираюсь нацепить на нее наручники. После этого дергаю ее на себя, и она врезается в мою грудь. Ким часто и прерывисто дышит, ее глаза просверливают во мне дыры, и я не буду лгать, что она выглядит чертовски горячей, когда возмущена.

– Отпусти меня.

– Заставь меня.

Ким сгибает ногу в колене и собирается ударить по моим яйцам. Но я толкаю ее на кровать и забираюсь сверху, прежде чем она успевает сбежать. Ким кладет руки мне на грудь и пытается оттолкнуть, но я приближаюсь и приближаюсь, пока мое лицо не оказывается в паре дюймах от ее. Я ощущаю ее неровное дыхание и так же, как и она, тяжело дышу, потому что настолько, блядь, тверд, что член болезненно ноет, упираясь в ширинку джинс.

Я просовываю колено между ее ног, раздвигаю их и плотно прижимаюсь, чтобы Ким прочувствовала мой стояк. Она вздрагивает, когда я надавливаю бедрами на ее сердцевину, а затем ее губы приоткрываются, выдавая беззвучное: «О!». Ее веки трепещут, но через мгновение Ким надевает на себя маску холодной стервы.

Любая другая девушка стала бы податливой, но подо мной лежитмоя Ким. Та, которая пять минут назад выкручивала мой сосок, словно настраивала стрелку у компаса.

– И у тебя хватает наглости тереться об меня своим… членом? После всего, что ты скрывал от меня три года? – она бросает в меня обвинение, как шарик в пинг-понге. – Ты делал все, чтобы я считала тебя мерзавцем, когда мог просто взять и написать мне!

– Я же сказал, почему все это время не писал тебе. Я хотел, чтобы ты возненавидела меня и забыла.

Я сжимаю ее лицо в своих ладонях и смотрю ей прямо в глаза:

– Я знаю, что облажался. Знаю, что заслуживаю статуса мудака. Но я хочу попытаться быть достойным тебя. Дай мне шанс все исправить.

В моем голосе столько боли, что на месте Ким я бы давно простил сам себя. Но на ее лице ничего нет, кроме одной слезы, проявившейся в уголке глаза.Черт, она опять из-за меня плачет.

– Ты спрашивала, что есть у моих друзей, чего нет у тебя?

Я прижимаю свой лоб к ее.

– У них нет этих голубых глаз, – я провожу губами по ее влажной щеке. – У них нет этих губ и улыбки, – я расстегиваю молнию на куртке и кладу ладонь ей на грудь. Я чувствую, как под моими пальцами быстро бьется ее сердце. – Но самое главное, что они – этоне ты.Я провел с ними множество дней. И ни в один из них они не видели меня настоящего. Но тебе достаточно одного вечера, чтобы увидетьменя. Никто не сможет заменить тебя, Ким. Никто.

Я замираю от собственных тошнотворно приторных слов. Это дерьмо почти напоминает признание в любви. Но все, что я сказал – гребаная правда.

И я открыл ее Ким.

Точнее, впустил ее в свои тайны.

Сделал себя уязвимым.

Я жду, когда ко мне придет сожаление, чтобы надрать мою задницу. Но оно не приходит. Я ни о чем не жалею.

Даже если Ким меня оттолкнет, пускай это станет худшей попыткой довериться девушке в истории человечества. Мне повезло, что я сейчас испытываю все, что творится внутри, вместе с Ким, а не торчу на какой-нибудь бесполезной вечеринке с кучей сук, имена которых я ни разу не вспомню.

Я внимательно смотрю на Ким. Она медленно моргает, как испуганный олень, который постепенно учится доверять. И прежде, чем она успевает что-либо сказать, я целую ее. Наши рты сталкиваются, ее губы неуверенно приоткрываются. Но это ненадолго. Я провожу по ним языком, и Ким вспыхивает.

Она обхватывают мою шею сзади и притягивает меня к себе, чтобы углубить поцелуй. Втянув мою нижнюю губу, она делает то, отчего у меня в животе разгорается пламя: она посасывает ее, словно я для нее гребаный молочный коктейль.

– О, ты не можешь просто так это делать, – почти рычу я, довольный ее действием. – Думаешь, у меня много самоконтроля? У меня его ни хрена нет, принцесса.