Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ)

Мария лишь пожала плечами, с замираньем сердца смотря, как всадники на вороных конях натягивают серебристую тетиву, направляя стрелы в их сторону. Задержав дыхание, девушка сглотнула застрявший в горле ком, чувствуя, как ноги начинают погружаться в вязкую грязь, а сапоги пропитываться тёмной кровью, сочившейся из недр этой проклятой топи. Пальцы безликих, сжимавших стрелы, одновременно разжались, и те, сверкая серебром наконечников, впиваясь в мягкий сладковатый воздух, со свистом ринулись в их сторону. Перед глазами на миг мелькнула вся жизнь, заставив испуганно закрыть лицо руками, видя, как стрелы, не долетая и двух метров до них, застывают, с еле слышимым треском покрываясь сетью белых трещин и рассыпаясь пеплом, заскользившим под ногами.

Меч в руках Виктора опасливо вспыхнул белым, заставив его даже вскрикнуть от неожиданности и резко отбросить, с сожалением смотря, как тот расплавляется, тут же пропитываясь кровью и пропадая в вязкой земле.

Безликие одновременно вложили в свои изогнутые чёрные луки и арбалеты стрелы, наведя на вздрогнувших попутчиков, одновременно отшагнувших назад и вжавшихся в спины друг друга.

— А вот теперь точно пора прощаться…

Пройдя взглядом каждому из безликих, от чего их кони как-то странно заржали, почти незаметно отступив назад и врывшись копытами в мягкую землю, Виктор устремил взгляд вниз, на почти что чёрную от тьмы кровь, и его глаза на миг торжествующе вспыхнули опасным золотом.

— Жить хочешь? — резко схватив её за запястье и повернув к себе чуть ли не одними губами произнёс парень.

— Спрашиваешь?!

— Тогда придётся мне поверить…

Лишь сильнее схватив её своими ледяными пальцами, Виктор толкнул в чёрный неровный островок крови, заставив Марию от неожиданности вскрикнуть, прежде чем с головой уйти вниз, и только после, заслышав свист стрел над головой, сам канул туда, заставив мир подёрнуться пеленой тьмы, а сладковатый привкус земли смениться на ледяную сырость и плесень, вдарившую в нос вместе паутиной и неприятно затрещавшими под ногами старыми изломанными костями…

Глава 11. Сердце из стали

Пахло сыростью, холодом и плесенью, что обычно бывает в тёмных глубоких подвалах без единого источника света, где обитает склизкий мох и что-то ищущие крысы. Но крыс тут не было, хотя и был какой-то неясный шорох, раздававшийся буквально отовсюду, и заставляющий испуганно оглядываться по сторонам в поисках его источника, но видеть лишь ужасную тьму, обступившую вокруг и мешающую хоть что-то, да и разглядеть. Мария даже пыталась не двигаться, пока глаза немного не привыкли к темноте, и можно было разглядеть неровные силуэты чёрных шершавых стен, окутанных какой-то странной, почти что живой паутиной, и усыпанный чем-то сухим, что с треском ломалось под ногами, пол. Попытавшись встать, девушка с удивлением отметила, что пещера, или туннель, куда они свалились, был довольно таки просторным, хотя одно неаккуратное движение — и можно было зацепить головой потолок, откуда свесились какие-то загнутые корни, так и цепляющиеся за волосы.

— Виктор? — неуверенно позвала девушка, смахивая с щеки грязь и зачёсывая дрожащими пальцами волосы, всё ещё пытаясь вглядеться во тьму, услышать хоть какой-то посторонний шум, лязг, дыхание, но было тихо как в гробу. — Виктор! Твою же ж…

Резко повернувшись, слыша под собой какой-то крайне неприятный треск, Мария на миг зажмурила глаза, пытаясь не дать панике вырваться на волю. Конечно, какая паника! Она под землей, пропитанной кровью, а наверху их рыщут безликие, которые рано или поздно всё же догадаются, где они скрываются, и вот тогда точно им придётся ой как не сладко! Теперь главное найти правильный выход отсюда, а ещё лучше хоть какой-нибудь источник света, да ту же спичку! А ведь сумка со всеми припасами у Дракара осталась…

— Как же всё плохо, — прошептала девушка, смахнув со лба ледяные капли пота, осторожно шагая вперёд, то и дело, что слыша слишком уж странный хруст под ботинками, не свойственный тем же веткам или корням. Куда же они попали?

Вынув перочинный ножичек и, то и дело, что разрезая им темноту перед глазами, Мария осторожно пробиралась вперёд, порой оглядываясь назад в надежде застать хоть какое-то движение, но мрак шёл следом за ней, туманя глаза и заставляя ориентироваться только на собственные чувства, так и не хотящие проявляться. Вот только было гадкое, совсем непримиримое чувство, что за ней кто-то наблюдает, прикрываясь тьмой и не отставая ни на шаг, сверля чёрными глазницами спину и почти что паря над землёй, бесшумно следуя за ней.