Мир без конца

Гвенду словно ударили ножом. Смуглое лицо побледнело, она на секунду закрыла глаза и одними губами, беззвучно произнесла:

— Нет.

— Сын жил с тобой двадцать два года, — продолжал между тем Ральф. — Хватит. — «Теперь моя очередь», — подумал Фитцджеральд, но сказал другое: — Он уже мужчина.

Поскольку у Гвенды пропал дар речи, заговорил Вулфрик:

— Мы этого не позволим. Мы его родители и никогда не согласимся.

— Я и не спрашиваю вашего согласия, — презрительно бросил Ширинг. — Я ваш граф, вы мои вилланы. Я не прошу, а приказываю.

Вмешался Нейт Рив:

— Кроме того, парню уже больше двадцати одного и решение принимать ему, а не отцу.

Все развернулись и посмотрели на Сэма. Ральф не знал, что сейчас будет. Поступить в сквайры мечтали многие юноши всех сословий, но он не знал, захочет ли Сэм. Жизнь в замке по сравнению с непосильным трудом в поле роскошна, заманчива, но, с другой стороны, солдаты гибнут молодыми или, что куда хуже, возвращаются с войны жалкими калеками и остаток своих дней побираются перед тавернами. Однако, едва взглянув на сына, Фитцджеральд все понял. Тот, сверкая глазами, широко улыбался. Ему не терпелось начать новую жизнь. Гвенда наконец обрела дар речи:

— Не делай этого, Сэм! Не поддавайся искушению. Избавь меня от участи стать матерью человека, которому стрела вонзается в глаз, или которого меч французского рыцаря превращает в калеку, или топчут конские копыта.

— Не ходи, сынок, — вторил ей Вулфрик. — Останься в Вигли и проживи долгую жизнь.

Сын двух отцов колебался. Заговорил Ширинг:

— Ладно, парень. Ты выслушал мать и крестьянина-отца, который тебя воспитал. Но решение за тобой. Чего хочешь сам? Прожить в Вигли и вместе с братом пахать землю? Или выбраться отсюда?

Сэм медлил лишь мгновение. Виновато посмотрел на Вулфрика, на Гвенду и обернулся к Ральфу:

— Я стану сквайром. Благодарю вас, милорд.

— Толковый юноша, — кивнул граф.

Несчастная мать заплакала. Муж обнял ее и спросил у Ширинга:

— Когда ему идти?

— Сегодня. Он отправится в Эрлкасл со мной и Аланом после обеда.

— Но не так же скоро! — воскликнула Гвенда.

На нее никто не обратил внимания. Граф обратился к Сэму:

— Ступай домой и захвати все, что тебе нужно. Пообедай с матерью. Потом возвращайся и жди меня на конюшне. А Рив тем временем найдет у кого-нибудь лошадь, чтобы тебе доехать до Эрлкасла. — И, закончив с Сэмом, спросил: — Ну, где обед?

Вулфрик, Гвенда и Сэм вышли, а Дэви остался. Неужели он уже знает про марену? Или что-нибудь еще?

— Чего тебе?

— Милорд, я хочу просить вас о милости.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Наглый крестьянин, без разрешения посадивший в лесу марену, выступает просителем. Какой же замечательный день.

— Ты не можешь быть сквайром, у тебя сложение Гвенды, — съязвил Ральф, и Алан заржал.

— Я хочу жениться на Амабел, дочери Аннет.

— Это вряд ли понравится твоей матери.

— Меньше чем через год я стану совершеннолетним.

Фитцджеральд, разумеется, отлично знал про Аннет. Он ее изнасиловал, за что его чуть не повесили. Его жизнь переплелась с судьбой Аннет почти так же, как и Гвенды. Лорд вспомнил, что все ее родные умерли во время чумы.

— Аннет ведь держит землю отца.

— Да, милорд, и намерена передать ее мне, когда я женюсь на Амабел.

Подобные просьбы лорды обычно не отклоняли, хотя и могли наложить налог на передачу надела. Однако они не обязаны были соглашаться, и их прихоти порой ломали крестьянам всю жизнь. Но именно эти прихоти и помогали лорду держать вилланов в узде.

— Нет, я не передам тебе землю. — Ральф усмехнулся. — Можешь питаться с невестой своей мареной.

87

Керис не могла допустить, чтобы Филемон стал епископом, осуществив свой самый дерзкий замысел. Но он тщательно подготовился и недалек от успеха. Если это случится, честолюбивый монах наложит лапу на госпиталь и того и гляди погубит дело ее жизни. А потом наверняка примется за свое: назначит в деревенские приходы безжалостных священников, таких, как сам, закроет школы для девочек, будет клеймить в проповедях танцы.

У нее не было права голоса на выборах епископа, и Суконщица решила повлиять на их исход иначе. Керис начала с епископа Анри, отправившись с Мерфином в Ширинг. В пути Мостник впивался глазами во всех темноволосых девушек, а когда дорога пустела, всматривался в лес. Но Лоллу мастер так и не увидел.

Епископский дворец стоял на главной площади — напротив церкви, возле Шерстяной биржи. Рынка сегодня не было, так что на площади торчал только вечный эшафот, напоминая потенциальным злоумышленникам, что им грозит в случае нарушения закона.