Мир без конца

Гвенда вспомнила об осторожности.

— Я-то не собираюсь, — быстро сказала она.

— Ну да, конечно, — не поверил пахарь.

— У меня подруга может заинтересоваться. — Батрачка отвернулась.

— Тогда передайте подруге, чтобы приезжала поскорее — нам нужно заканчивать весеннюю вспашку и сев.

— Хорошо.

У нее слегка кружилась голова, как будто она выпила большой глоток крепкого вина. Два пенса в день, работать на Керис, вдали от Ральфа, Перкина и кокетки Аннет! Просто мечта! Она снова подсела к мужу.

— Ты слышал?

— Да. — Тот указал на человека, стоявшего у входа в таверну. — И он тоже.

Гвенда обернулась и увидела своего отца.

— Запрягай лошадь, — ближе к вечеру приказал Вулфрику Нейт. — Пора домой.

— А где наше жалованье за неделю?

— Получите в воскресенье, как обычно, — тоном, не допускающим возражений, ответил староста. — Запрягай клячу.

Батрак не двинулся.

— Я очень прошу тебя заплатить сегодня. Деньги у тебя есть. Ты продал все дрова.

Нейт развернулся и сердито посмотрел на Вулфрика.

— Зачем тебе деньги?

— Я не поеду с тобой сегодня в Вигли.

Тот растерялся.

— Почему?

— Нам нужно в Малкомб, — тут же придумала Гвенда.

— Что?! — Нейт пришел в бешенство. — Чего вам делать в Малкомбе?

— Мы познакомились с рыбаком, которому требуются люди по два пенса в день, — выдала Гвенда, чтобы сбить с толку возможных преследователей.

Вулфрик добавил:

— Наше почтение сэру Ральфу, и да благословит его Бог.

— Но боюсь, мы его больше не увидим. — Она сказала это просто потому, что так приятно было произнести: «Больше не увидим».

Натан возмутился:

— А может, он не хочет, чтобы вы уезжали!

— Мы не вилланы, у нас нет земли. Ральф не может нам запретить.

— Ты сын виллана.

— Но лорд отказался передать мне наследство. Он не имеет права меня закабалять.

— Бедняку опасно настаивать на своих правах.

— Это верно, — согласился Вулфрик. — И все-таки я попробую.

Нейт понял, что проиграл, но тем не менее пригрозил:

— Вы еще пожалеете.

— Запрячь тебе лошадь?

Староста набычился: горб лишал его возможности выполнять сложную физическую работу, а лошадь высокая.

— Да, разумеется.

— С удовольствием. Только заплати сначала.

В ярости Рив достал кошель и отсчитал шесть серебряных пенни. Батрачка взяла деньги, и Вулфрик запряг лошадь. Нейт уехал, не сказав больше ни слова.

— Ну вот и хорошо! — выдохнула Гвенда. — Готово. — Она посмотрела на Вулфрика. Тот широко улыбался. — Ты что?

— Не знаю. Как будто много лет ярмо давило на шею, а теперь его сняли.

— Здорово. — Этого она и хотела. — Теперь давай устраиваться на ночлег.

«Старый дуб» стоял в самом дорогом месте на рыночной площади, и пришлось обойти городок в поисках чего-нибудь подешевле. В «Воротах» Гвенда выторговала пенни за ночлег для четверых, ужин, матрац на полу и завтрак. Мальчикам нужно как следует выспаться и подкрепиться, им придется идти все утро.

От возбуждения и тревоги молодая крестьянка не могла заснуть. Во что она втравила родных после одного разговора с незнакомцем? Что их ждет в Аутенби? Хорошо бы получить какое-нибудь подтверждение, прежде чем ввязываться в это предприятие. Но они с Вулфриком десять лет торчали в такой яме, и Гарри Пахарь из Аутенби оказался первым, кто предложил им выход.

Завтрак оказался скудным: жидкая каша и разбавленный сидр. Гвенда купила в дорогу большую буханку свежего хлеба, а Вулфрик наполнил кожаную флягу холодной водой из колодца. Через час после рассвета вчетвером вышли из городских ворот и двинулись на юг.

По пути крестьянка думала об отце. Узнав, что она не вернулась в Вигли, Джоби наверняка вспомнит подслушанный разговор и поймет, что дочь и зять в Аутенби. Его-то баснями про Малкомб не проведешь, он сам отъявленный лгун, слишком опытный, чтобы попасться на такую простую уловку. Но спросят ли его? Всем известно, что она не разговариваете отцом. А если спросят, выдаст ли? Или все-таки, сохранив остатки отцовских чувств, оградит от беды? Беглянка ничего не могла сделать и выбросила тревожные мысли из головы.

Идти было приятно. Пыль на дороге после недавнего ливня улеглась, дождь как будто не собирался, солнце светило вовсю, ни жарко, ни холодно. Мальчики быстро устали, особенно младший Дэвид, но Вулфрик умело развлекал их песнями и стихами, спрашивал названия деревьев и цветов, играл числами, рассказывал сказки.

Гвенде просто не верилось, что они это сделали. Еще вчера казалось, что жизнь никогда не переменится, что их вечный удел — тяжелый труд, бедность и несбыточные надежды, а теперь под ногами дорога к новой жизни.

Вспоминала дом, в котором прожила с Вулфриком десять лет. Там осталось немного: пара кастрюль, поленница недавно наколотых дров, пол-окорока и четыре одеяла. Вся одежда на ней, то же касалось мужа и мальчиков; никаких украшений, лент, перчаток, гребней у нее не имелось. Десять лет назад во дворе копошились куры и свиньи, но за годы нужды их постепенно съели или продали. Все жалкое имущество можно восстановить за недельное жалованье, обещанное в Аутенби.