Мир без лица. Книга 2

Лицо размером с фасад небоскреба маячит в вышине. Морк прыгает на нас с Фрилс, хватает обеих под мышки и утаскивает в воду. Где-то там, с другой стороны Хель, в черной глубине оказываются Мулиартех, Марк, Гвиллион. Если плыть как можно быстрее, нас будет трудно выловить в этой мутной, непроглядной водяной толще, мы должны лететь сквозь воду, как молнии, фоморам это нетрудно, но Марк и Фрилс погибнут, погибнут непременно. Люди захлебнутся или будут пойманы, точно резиновые утята, бултыхающиеся на поверхности. Что делать? Бросить их, спасаться самим? Как же нам жить после этого? И как нам выжить, если мы этого не сделаем?

- Водичка… водичка-а-а… - бормочет счастливый голос над нашими головами. – Погрей, погрей водичку, ты, огненный, погрей. А ты, длинный, потри мне спину. Возьми камушек, камушком потри. Между лопаток, правее, правее, о-о-о-ох-х-х…

Стоп. Она что нас, за мочалки принимает? Как-то это… унизительно.

Нет ничего глупее отряда воинов, превращенного в отряд банщиков. Гвиллион покорно открывает все новые огненные жерла у края долины, сооружая для Хель нечто вроде джакузи, Фрилс сидит на колене богини и рассказывает о том, как пользоваться скрабом. А мы с Морком и Мулиартех тупо скребем камнями по ее бокам и груди, которые божество смерти без всякой стеснительности подставляет нам то так, то эдак. И только Марк ничего не делает. Сидит у богини на груди, оседлав каменный сосок, и кивает в такт трескотне Фрилс.

- Как же она чешется, эта правая сторона, - вздыхает Хель. – То вроде ничего, то чешется ужасно. А в горячей воде – хорошо-о-о-о… Вы маги?

- Нет! Косметологи! – рявкает Мулиартех.

- Ну, спасибо вам, великие косметологи, - улыбается Хель. – Спасли меня от кары.

- От какой кары? – осторожно спрашиваю я.

- Да! – Хель машет рукой. Мы бросаемся врассыпную, богиня испуганно замирает. Медленно-медленно опускает руку и продолжает: – Мы много тысячелетий назад с верхними богами поссорились. Завели дурацкий разговор, что важнее – жизнь или смерть. Ни до чего не договорились, но разругались вдрызг. Высшие боги наложили на нас кару, как они это любят. Эрешкигаль с тех пор ни на что глянуть не может, все у нее под взглядом на куски рассыпается. Тласолтеотль стала пожирательницей дерьма. А я лежи неподвижно и не почешись, хотя… - и она с тоской озирает свою кошмарную половину, покрытую пятнами гниения.

- Так вам троим это занятие не нравится? – изумляюсь я.

- Да как подобное может нравиться? – пожимает плечами Хель. – Все мы были совершенно здоровыми женщинами! Сливаясь воедино или поодиночке мы выходили ночами в верхние миры, со своей свитой, с музыкантами, со сворой адских псов, гуляли где хотели и вообще прекрасно проводили время. И обязанности свои в нижних мирах исполняли без всякого… самопожертвования. А сейчас! – и она опять осторожно машет рукой, стараясь никого не задеть.

- Как же ты раньше поступала с умершими, когда они приходили в твое царство? – интересуется Марк.

- Они приплывали по подземной реке, - охотно излагает Хель. – В черных обгорелых ладьях, хрупкие и легкие. Я забирала то, что им больше не понадобится, чтобы души стали еще легче, развеивала ладьи пеплом, пепел пускала по воде - и все! И не надо было их давить, а потом чувствовать, как они гниют подо мной, пачкая мне задницу всякой дрянью. А после кары и река пересохла, и души стали приходить другим путем – какие-то мясные, плотные души, с которыми и не знаешь, как быть…

- А хочешь, я тебе помогу? – интересуется Гвиллион, огненным сгустком возникая из темноты. – Устрою тебе вулкан прямо на краю долины. Сжигай эти души, а что останется, отправляй своим путем.

- Сделай это, огненный дух! – умоляюще складывает руки Хель. – И я приму твою душу по высшему разряду, когда умрешь!

Гвиллион взрывается фонтаном искр – огненным смехом – и улетает к началу нашего пути. Сила открытого пламени питает его, Гвиллион наслаждается своим легким, подвижным телом. Не нужно больше ползать по дну ущелья неповоротливым истуканом, можно летать и зажигать, как на дискотеке.

- И вам спасибо, водяные созданья, - спохватывается Хель. – Еще лет сто в вашей ванне – и я верну себе здоровую, белую кожу, которой завидовали даже верхние богини!

- Белую? – поражаюсь я, разглядывая угольно-черное тело богини смерти.

- А ты поваляйся в горелых и гнилых останках несколько тысячелетий, почернеешь не хуже меня! – сварливо отзывается Хель.

- Тебе надо набрать пемзы на склонах вулкана, - заводит свою шарманку Фрилс. – И вот так вот потереть себя со всех сторон, хорошенько потереть…

Богиня покорно скребет себя ноздреватым камнем и завороженно кивает.

- Через сто лет будешь красавицей, - подает голос Марк. – Даже лучше, чем сейчас.

Пусть меня превратят в каракатицу, если на щеках Хель не проступает девичий румянец. Она, потупившись, осторожно пересаживает Марка, а потом и нас с Морком на каменную бровку у стены, стыдливо уходит под воду до самого подбородка и томно прикрывает глаза.

- Эй, не засыпай! Куда нам теперь? – орет Мулиартех прямо в ухо Хель, выныривая из черных вод.