Мир без России?

Понимание необходимости серьезных изменений в государственном устройстве СССР присутствовало. Горбачев осознавал это. Но идти на заключение вначале экономического договора с союзными республиками, отложив политический договор до того времени, пока не будет обеспечено единое экономическое пространство, отказывался. А это был реальный путь к сохранению общего государства, в пользу чего высказалось на референдуме преобладающее большинство населения страны. Характерно, что на том этапе было реальным присоединение к договору о едином экономическом пространстве и ставших суверенными Литвы, Латвии и Эстонии. Мне об этом говорили в то время люди, состоявшие в их руководстве. Но ставка Горбачевым была сделана на уже подготовленный к подписанию политический договор. Объясняя свою позицию, Горбачев в близком окружении сказал: подпишут экономический договор, и на этом дело застопорится – подписывать договор политический многие не согласятся.

Горбачев, как мне кажется, надеялся, что с помощью нового, учитывающего особенности перестроечного периода политического договора удастся сохранить СССР. Однако Ельцин, Кравчук и Шушкевич с необычной легкостью и, как выяснилось, подбадривая себя неимоверным количеством выпитого, подписали в Беловежской Пуще документ о ликвидации Советского Союза. Это было неожиданно для всей страны, даже для руководителей других советских республик. Нурсултан Абишевич Назарбаев рассказал мне, что Ельцин перед поездкой в Белоруссию обрисовал ему цель своей миссии в словах: привезти в Москву Кравчука и Шушкевича для «подписания договора о сохранении общего государства».

Сказалась и нерешительность Горбачева. Уверен, что команда Белорусскому военному округу окружить Беловежскую Пущу была бы выполнена. Людей, совершавших государственный переворот, можно было даже не арестовывать, а принудить отказаться от впопыхах составленного документа. Как выяснилось из воспоминаний тех, кто присутствовал в Беловежской Пуще, заговорщики опасались именно такого развития событий. Возможно, в сознании Горбачева – а от его воли в тот момент зависело развитие событий – еще свежи были воспоминания о ГКЧП и надежда на воплощение в жизнь идеи Содружества Независимых Государств. Но народ поддержал Ельцина в его борьбе с ГКЧП отнюдь не потому, что он вел дело к распаду Советского Союза, а потому, что большинство населения уже не хотело возвращаться к тоталитарному прошлому.

Участвовали ли в этом процессе иностранные силы? Напрямую – не думаю, хотя в США и странах Западной Европы было немало людей, мечтающих о крахе СССР. Одновременно многие там, возможно, даже большинство политических деятелей, несомненно стремясь к ослаблению СССР, опасались, что его распад приведет к хаосу страну, в различных частях которой, более того, в различных отделявшихся частях в огромных количествах находилось ядерное оружие.

О том, что распад СССР нельзя отнести к категории его поражения в холодной войне, несомненно, свидетельствует и тот факт, что постсоветское пространство не погрузилось в хаос, а ракетно-ядерный потенциал Советского Союза полностью сохранился и был перебазирован на территорию России, признанной правопреемницы ликвидированного государства. Между тем, именно опираясь на представление об асимметричности, сложившейся после окончания холодной войны, иными словами, на ложный вывод о победе в ней США и поражении СССР, Вашингтон исходил из «неправомерности» равноправия Соединенных Штатов с Россией в мировых делах.

Деградация России в 90-х годах, но и США не остаются супердержавой

То, что случилось уже после распада Советского Союза, действительно отодвинуло Россию с позиции державы мирового класса.

Кульминацией стал дефолт – объявленный 17 августа 1998 года односторонний мораторий на выплату долгов по государственным бумагам. К сентябрю, то есть к тому времени, когда я возглавил правительство России, в полную силу развились процессы, которые толкали страну в пропасть. Резко сократился объем ВВП, произошел небывалый спад промышленного производства, перестала функционировать банковская система, практически прекратились платежи. Стране грозила гиперинфляция. Неуправляемая девальвация рубля взорвала потребительские цены. В результате реальные доходы населения понизились в сентябре 1998 года на 25 процентов (то есть на четверть!) по сравнению с 1997 годом. Обесценились рублевые сбережения граждан. Многие вообще потеряли свои сбережения в обанкротившихся банках. Резкое сокращение импорта продовольствия, медикаментов обернулось для страны острым дефицитом товаров первой необходимости.