Мир без России

Если для Зб. Бжезинского Россия представляется «политической черной дырой» Евразии, то для многих наших геополитиков, как уже говорилось выше, Евразия и есть Россия, т. е. ни Европа и ни Азия, а некий синтез, нечто третье. Здесь нас ожидает еще один капкан. Действительно, Россия географически расположена на территориях и Европы, и Азии. Но если следовать культурно-цивилизационному принципу, в соответствии с которым европейцы и азиаты — это определенные специфические типы цивилизаций, то россияне, не будучи ни теми, ни другими, не могут быть и евразийцами. Точно так же, как азиаты отличаются от европейцев, россияне отличаются от тех и других. Россияне — это тоже особый тип культуры, мышления и поведения, стоящие особняком от всех остальных типов. Поэтому мне абсолютно не понятен часто употребляемый термин «народы Евразии»: я таких народов пока не встречал. Оттого что Турция частично расположена на территории Европы, турки не стали европейцами или евротурками. Также и австралийцы или новозеландцы, входящие в так называемый «АТР», не стали азиатами, а остались типичными европейцами. Кроме того, термин «Азия» сам по себе с большим подвохом, поскольку в различных частях Азии живут столь отличные друг от друга «азиаты», что образуют различные типы цивилизации. Достаточно сравнить азиатов-арабов с азиатами-китайцами или азиатами-японцами. Разница, как между небом и землей. Более того, даже расположенные рядом китайцы и японцы по своему умострою, культуре и мировидению отличаются друг от друга больше, чем, скажем, китайцы от немцев.

Таким образом, в геополитическом смысле термины «Азия», а в еще большей степени «Евразия» представляют собой пустые понятия, т. е. не имеющие содержания.

Будущее России: конфедерация или целостность?

Теперь два слова о геостратегии. Зб. Бжезинский уже давно говорит о том, что с точки зрения геостратегических интересов США желателен распад России на ряд территорий типа Сибирской и Дальневосточной республик. Множество раз он говорил и писал о необходимости укрепления независимости бывших союзных республик, в частности Украины, а в связи с ажиотажем вокруг каспийской нефти — в особенности Азербайджана и Узбекистана. Если исходить из стратегических интересов США, подобные рекомендации вполне логичны. Столь же логичными выглядят его рецепты по формированию «стратегических взаимоотношений между Америкой и Китаем». Он даже готов допустить гегемонию Китая в регионе (в Восточной Азии), одновременно «выводя» Японию за пределы региона в «мировую политику», чтобы предотвратить невыгодное для США японо-китайское противоборство за лидерство в Восточной Азии. Повторяю, резон в такой постановке вопроса для интересов Вашингтона есть.

Батурин и Доброчеев на основе своего анализа, деликатно «оспаривая основной тезис о конфедеративном будущем страны» (России), уверены в ее «устойчивости» или жизненном цикле в соответствии с «линейным размером государств в степени 2/3». Этот вывод подтверждает, по их мнению, и многовековая история России. Я не знаю, как закон «площади» государств работает в случаях, например, с Японией, Францией, Англией, Испанией и т. д., площади которых в десятки раз меньше российской, хотя «время жизни» этих государств почти в два раза превышает «жизнь» России. Если же иметь в виду, что и «устойчивым», т. е. целостным государством Россия стала только при Петре I (а до этого десятки разрозненных княжеств, затем «татаро-монгольское иго», затем «собирание земли Русской», а затем вновь смуты), то оптимизм наших авторов можно рассматривать как попытку выдать желаемое за действительное.

И проблема «устойчивости» (целостности) или неустойчивости (конфедерации) решается на основе не закона «площади», а законов политики и политэкономии. Конкретно это будет зависеть от того, какой строй утвердится в России. Если восторжествует капиталистический строй, то будут реализованы идеи Зб. Бжезинского. И вот почему.

История России свидетельствует, что, как только в ней превалируют демократические формы правления, феодального или капиталистического типа, Россия оказывается рассыпанной, раздробленной. Вспомним период феодальной демократии между X–XIII веками, хаос после Ивана Грозного (конец XVI — середина XVII), период капитализации России с середины XIX (продажа Аляски), демократизация после 1905 г., приведшая к октябрю 1917 г. с потерей Финляндии и Польши. (Уверен, что последние «ушли» бы и без Октября). Наконец, самый разрушительный период — «демократия» Горбачева — Ельцина. В то же время, когда в России утверждалась диктатура царя или императора (Иван III, Иван IV, Петр I, Екатерина II), а затем «диктатура пролетариата» (Сталин) Россия расширялась и укреплялась.