Мир без Солнца

— Не за что, — ответил Леру. — Мне и самому все это уже начало действовать на нервы.

Выбравшись на поверхность, Кийск выпрямился во весь рост, с наслаждением, насколько позволяла рана, расправил плечи и, приложив ладонь козырьком ко лбу, посмотрел на небо. Такого синего неба он давно уже не видел. А солнцем, клонившимся к закату и уже почти касавшимся неровной линии горных вершин, казалось, можно было любоваться без конца.

Взглянув на небо, Леру почувствовал то же самое, что и его спутник.

— Я только сейчас понял, что в багровом мире мне больше всего не хватало голубого неба и солнца, изо дня в день совершающего свой обычный путь от горизонта к горизонту, — сказал он.

— И еще следов на песке, — добавил Кийск.

Леру посмотрел на каменистую пустыню вокруг, на которой даже вездеходы не оставляли следов, и только улыбнулся.

Кийск тем временем подошел к паре вездеходов, стоявших неподалеку от входа в Лабиринт.

— Вести придется вам, Нестор, — сказал он, забираясь на заднее сиденье ближайшего к нему квада. — С одной рукой мне не справиться.

— Боюсь, что у меня ничего не получится, — смущенно развел руками Леру. — Я не имею представления, как это делается.

— Кто же нам поможет? — Кийск чуточку растерянно посмотрел по сторонам. — Я хочу наконец-то оказаться дома!

Словно в ответ на его призыв, из колодца, ведущего в Лабиринт, выбрался Рахимбаев. Ни слова не говоря, он занял место водителя в выбранном Кийском вездеходе.

— Что нового на станции? — спросил у солдата Кийск.

— А что именно вы хотите узнать? — не оборачиваясь, уточнил тот.

— За последнее время были какие-нибудь происшествия?

— Насколько мне известно, нет.

Леру занял место рядом с Кийском на заднем сиденье.

Рахимбаев толкнул от себя рукоятку тормоза, и вездеход покатил вперед, то и дело подпрыгивая на камнях.

— Как вы полагаете, Иво, что произошло в тот момент, когда вы убрали из сети локуса виртуального двойника Дугина? — спросил Леру.

Чтобы не слететь с сиденья, ему приходилось все время держаться за поручень. Но даже то, что дорога была ужасно неровной и, разговаривая, он рисковал прикусить язык, не могло остановить Леру. Ему нужно было разобраться в том, что произошло. И не только потому, что философу всегда необходимо иметь перед собой четкую картину мира, — беспокойство, охватившее Леру перед выходом из Лабиринта, не только не ослабло, но даже как будто сделалось еще сильнее.

— Должно быть, Лабиринт вернул нас назад по временной шкале, — ответил на вопрос Леру Кийск. — К тому моменту, когда Дугин еще не успел запустить в сеть локуса своего виртуального двойника… — Кийск устало прикрыл глаза. — Разберемся с этим, когда приедем на станцию.

Леру откинулся на спинку сиденья и попытался расслабиться. Все, больше не о чем беспокоиться. А с тем, что произошло, можно будет разобраться уже на станции, приняв душ, отдохнув как следует и переодевшись в свежую одежду.

Леру обернулся назад, чтобы еще раз взглянуть на то, с чего все началось. Зачем ему это понадобилось, он и сам не понимал. Должно быть, виной всему было не дававшее ему покоя нервозное беспокойство, похожее на предчувствие беды, которая непременно случится, даже если приложишь все силы к тому, чтобы предотвратить ее.

Взгляд Леру скользнул среди каменных валунов и поднялся вверх по мачте, отмечающей местоположение входа в Лабиринт.

Чувствуя, как по позвоночнику поползли холодные мурашки, Леру судорожно сглотнул подкативший к горлу комок.

Растянутое, застывшее в нереальной неподвижности полотнище флага выглядело так, словно было прибито к небу гвоздями.

— Где мы, Иво? — сдавленно произнес он.

Кийск ничего не ответил. Он смотрел совсем в другую сторону. Туда, где среди хаотичного нагромождения каменных валунов, то скрываясь из виду, то вновь появляясь, поблескивая бронзой доспехов, вышагивал строй римских легионеров.

Если бы Лабиринт мог дать ответ хотя бы на один вопрос, заданный ему человеком, Кийск знал, о чем спросить: где кончается иллюзия и начинается реальность?