Мир без Солнца

— В таком случае, что вы хотели нам доказать? — спросил он у Леру.

— Не доказать, а показать, — поправил его философ. — Я хотел показать, насколько быстро система, в которую мы ненароком вторглись, устраняет все следы нашего пребывания.

— Почему же она не устранит и нас заодно?

— Не могу сказать точно, но предположительно наши тела каким-то образом нарушают работу системы, что мешает ей поглотить нас. Мы как бы находимся в коконе, радиус которого, как мы можем убедиться, составляет что-то около десяти метров, за пределами которого действуют совершенно иные физические законы, нежели те, к которым мы привыкли.

— Почему ничего подобного не происходит вблизи станции? — спросил Бергсон.

— Ну, это совсем просто, — улыбнулся Леру. — На станции много людей, а, следовательно и радиус защитного кокона, вокруг нее, значительно превосходит своими размерами тот, что окружает одного человека. Кокон, накрывающий станцию, и тот, в котором сейчас находимся мы, не соприкасаются, и именно поэтому мы не можем связаться со станцией. По той же самой причине не работают и ваши приборы, господин Бергсон.

— Но они все время находились внутри моего кокона, — попытался возразить Бергсон.

— Видимо, защита одного кокона не идеальна, — ответил Леру.

— И даже в его поле точные приборы начинают давать сбой.

— Отлично, с этим мы более или менее разобрались, — Кийск поставил трассер прикладом на песок. — Теперь остается только решить, что нам делать дальше.

— В каком смысле? — не понял Леру.

— Продолжать двигаться вперед или вернуться на станцию?

— Полагаю, нам следует продолжить поездку, — ответил Леру.

— Вездеход пока еще на ходу. Так почему же мы должны возвращаться?

— Нужно вернуться и как следует подготовиться к новому рейду, — решительно возразил философу Бергсон. — Какой смысл продолжать путь с неработающей аппаратурой?

— Ну, во-первых, господин Бергсон, — снисходительно глянул на техника Леру, — как вы сами видите, мы и без аппаратуры смогли кое в чем разобраться. Во-вторых, я полагаю, что точная аппаратура будет исправно работать вне станции только в том случае, если вместе с нами отправится весь экспедиционный персонал.

— А, в-третьих, мне кажется, что господин Бергсон просто чего-то боится, — добавил Кийск.

— Я? — возмущенно дернул подбородком техник. При этом голос его едва не сорвался на фальцет. — Интересно, чего, по-вашему, я должен бояться?

— В таком случае, едем дальше, — подвел итог Кийск.

Глава 9. В наручниках.

Не выключая, Дугин сунул фонарик в карман. Пригнув голову, он поднялся еще на пару ступенек вверх и уперся плечами в металлопластиковый лист, закрывающий выход из колодца. Вцепившись обеими руками в последнюю перекладину лестницы, он попытался приподнять невесть откуда взявшуюся крышку, захлопнувшую выход из Лабиринта. Но, тщетно, — металлопластиковый лист даже с места не сдвинулся. Поскольку при всей своей фантастической прочности и устойчивости к воздействиям агрессивной внешней среды металлопластик был не тяжелее алюминия, можно было сделать вывод, что, либо края листа, закрывающего выход из колодца, были жестко зафиксированы, сверху его придавило чем-то тяжелым.

Дугин почему-то сразу же выбрал второй вариант.

— На верху завал, — сказал он, посмотрев на Майского сверху вниз.

— Какой еще завал? — Майский попытался недоумевающе пожать плечами, но сделать это, цепляясь за лестничные перекладины, оказалось непросто. — Рядом с выходом нет никаких строений.

— Если не считать армейского блок-бокса и мачты с флагом.

— Блок-бокс находится в десяти метрах от выхода. А мачта, даже упади она в нужную сторону, все равно не смогла бы наглухо закрыть выход.

— Значит, это что-то другое, — Дугин задумчиво посмотрел на серый металлопластик, нависающий над головой.

— Что? — спросил Майский.

— Что-то изменилось в мире, — все так же задумчиво ответил Дугин. — Либо мы уже не в том мире, где были прежде.

— Бред! — решительно отмел сразу обе выдвинутые Дугиным гипотезы Майский. — Подобные предположения не имеют под собой никакой реальной основы.

— А кто говорит о реальности? — Дугин даже не взглянул на шефа. — Кажется, именно так сказал попугай, когда его посадили в клетку.

Взгляд его по-прежнему неторопливо скользил следом за пятном света от фонарика по поверхности металлопластикового листа. Казалось, он пытался отыскать на нем какие-то знаки или отметки, которые могли помочь понять суть происходящего.

По мнению Майского в том, что сказал Дугин, не было ни капли здравого смысла. Но он решил не акцентировать на этом внимание, справедливо полагая, что сейчас имеется задача поважнее.

— Ну, и как же мы будем выбираться отсюда? — спросил он, от всей души надеясь, что на этот раз услышит вразумительный ответ, а не замысловатую метафорическую фразу.

— У меня есть нож, — ответил Дугин. — На то, чтобы с его помощью проковырять в металлопластиковом листе отверстие диаметром в палец, уйдет лет десять... Антон, ты помнишь историю о монахе, который, сидя в тюрьме, черенком от ложки прорыл себе путь на свободу?

— Нет, — не задумываясь, ответил Майский.