Мир без Солнца

Рахимбаев медленно поднялся в полный рост. Человек был слишком мелкой мишенью для лазерной пушки танка. А из трассера на таком расстоянии его было не достать. Он посмотрел в сторону перевернутого квада, до которого так и не доехал. У борта вездехода лежал человек в камуфляжной форме. Чуть приподнявшись, он отчаянно размахивал зажатым в руке платком. Судя по всему, он не мог самостоятельно подняться на ноги, — то ли был ранен, то ли ноги его придавил борт опрокинувшегося квада. Рахимбаев узнал его, — это был Семецкий. Прикрытый корпусом вездехода, несчастный не мог видеть того, что было видно Рахимбаеву: башенная пушка танка медленно разворачивалась в его сторону.

Рахимбаев стиснул зубы с такой силой, что они заскрипели. Но глаз он не закрыл даже в тот миг, когда ослепительна вспышка превратила перевернутый квад вместе со всем, что рядом с ним находилось в пылающий костер. Он должен был все это видеть для того, чтобы запомнить до конца жизни.

— Сколько? — спросила Стайн, когда Рахимбаев вместе с двумя другими десантниками вернулся к тому месту, где стоял вездеход с откинутым задним сиденьем, из-под которого валил серый дым.

Рахимбаев понял, о чем спрашивала Стайн.

— Шестеро, — ответил он. — Пятеро наших и один легионер.

Подойдя к парню, копавшемуся во внутренностях вездехода, Рахимбаев положил ему руку на плечо.

— Ну, как?

Парень безнадежно махнул рукой.

Все ясно, — возвращаться на станцию предстояло пешком. Что ж, дорога была известной. И, по счастью, тяжело раненых, неспособных передвигаться самостоятельно, в отряде не было.

— Полковник Глант не мог так поступить, — ни на кого не глядя, убежденно произнесла Стайн. — Он не мог отдать приказ стрелять по своим.

— С чего вы взяли, что мы для него все еще свои? — искоса глянул на Лизу Рахимбаев.

— С тех пор как мы оказались в этом мире, — негромко произнес один из десантников, — я и сам уже не знаю, кто я такой.

Глава 24. Предположения и догадки.

— Но почему они нас не убили?

Задав вопрос, Майский посмотрел сначала на сидевшего рядом с ним Дугина. Затем вопрошающий взгляд профессора переместился на Кийска, сидевшего по другую сторону прямоугольного возвышения, покрытого плотным слоем ползущих растений с очень мелкими округлыми листиками, которое заменяло стол в подземном доме людей-ящеров.

Кийск как-то очень уж неопределенно цокнул языком и, прикусив губу, поглядел на покрытый слоем люминесцентной плесени потолок. Ему трудно было привянуть к этому бледному, мертвенному свету, делавшему все предметы плоскими, а цвета — немного блеклыми.

Майский без особой надежды взглянул на центуриона Плавта, сидевшего с прямой, как палка, спиной по левую руку от Кийска.

— Вас выбросили в пустыню, — сказал римлянин. — Без воды и пищи, у вас не было шансов остаться в живых. То, что вы вышли к поселку людей-ящеров, — случайность, которую никто не мог предвидеть.

— А что, если им известно об этом поселке? — спросил Дугин.

Человек-ящер с золотой цепью на шее что-то прошипел в ответ. Из клипсы электронного переводчика, закрепленной на медальоне, послышался какой-то невнятный хрип. Затем металлический голос произнес что-то вроде: «Ах... Та-ра-рах...», — и снова умолк. Человек-ящер осторожно постучал ногтем по активному блоку электронного переводчика, и снова что-то негромко произнес. Все тот же невыразительный голос из клипсы-динамика перевел лишь одно слово: «Нет».

Всего за два дня Леру удалось загрузить в память электронного переводчика достаточный запас слов из языка людей-ящеров, позволяющий провести простейший семиотический анализ языка и разработать программу автоматического перевода. Перевод речи землян на язык людей-ящеров осуществлялся вполне сносно. Во всяком случае, хозяева подземного поселка понимали почти все из того, с чем обращались к ним люди. Однако, обратный перевод почему-то отчаянно барахлил. Дальше односложных фраз и междометий дело не шло. Поэтому Леру приходилось постоянно заниматься анализом речи людей-ящеров при помощи допотопного лингвистического анализатора. С помощью этого довольно-таки громоздкого устройства, давно уже считающегося в научных кругах безнадежно устаревшим, невозможно было получить дословный перевод фразы, произнесенной на незнакомом языке. Но общий смысл сказанного уловить все же удавалось.

— Золотко хочет сказать, что помимо нас, легионеров из центурии Плавта и вас, уважаемые господа, — Леру отвесил легкий поклон в сторону Майского с Дугиным, — другие люди в их поселок не приходили.

Поскольку имена людей-ящеров были совершенно непроизносимы для людей, тем из них, с кем приходилось часто общаться, они дали придуманные имена. Того, что носил на шее золотую цепь с медальоном, подаренную Сервием Плавтом, они окрестили Золотком.

— Давайте вернемся немного назад, — Кийск, проложив обе ладони на прохладную, чуть бархатистую поверхность зеленого стола и посмотрел на Майского. — Офицер на гауптвахте взял у вас пробы крови, и спустя какое-то время объявил, что вы не люди, а двойники. Верно?