Мир богов - 2

В знак прощания рицатская морфа подняла левую руку со сжатым кулаком, как это было принято в Легионе убийц, и после этого исчезла. Бога-убийцу слегка отпустило напряжение и он, не слишком надеясь на успех, провёл экспресс-анализ организма — на предмет посторонних включений. Поиски не увенчались успехом, к тому же ему мешал юнец из Гончих псов; своими наскоками он не давал ему сосредоточиться на внутренних проблемах. С досады он ударил по нему гравитационным молотом, который был ничем иным как миниатюрной чёрной дырой. Будь мальчишка опытным бойцом, он успел бы поставить антигравитационный щит, а так обрушившаяся тяжесть чуть было не превратила его в блин. На его счастье твердь снова сменилась космосом, и он всего лишь улетел в неизведанные дали.

Воспользовавшись передышкой, бог-убийца провёл разведку и первым делом определил местонахождение Золотого императора и Ареса Пироэйса. Сделать это было не сложно: они находились в эпицентре идущей битвы. Собранные сведения позволили ему определить общее состояние дел. Они не радовали. Положение не изменилось, фандорианцы проигрывали по всем фронтам. Причина крылась в том, что их основная масса относилась к земным богам, которые в своих действиях руководствовались понятиями средневековых войн, в то время как боги Эквилибриума активно использовали тактику и вооружение технологических цивилизаций будущего. Спасти фандориан могло лишь чудо.

___________________________________

[1] Ба́нши́, или бэ́нши — в ирландском фольклоре и у жителей горной Шотландии, особая разновидность фей, опекающих старинные роды. Принимает различные облики: от уродливой старухи до бледной красавицы. Обычно ходит крадучись среди деревьев, либо летает. Издаёт пронзительные вопли, в которых будто сливаются крики диких гусей, рыдания ребёнка и волчий вой, оплакивая смерть кого-либо из членов рода.

Глава 37

ГЛАВА 41

Глава сорок первая

Я подошла к окну и с надеждой посмотрела на небо. Нет, ничего не изменилось. Ни единого просвета, сплошь свинцовые тучи. Не давая высунуть нос наружу, по-прежнему лил дождь — мутный и нескончаемый, как вдовьи слёзы…

В общем, скверный дождь. И настроение, как погода, тоже ни к чёрту.

Вроде бы нужно радоваться, что вернулась домой жива и здорова, да вот чего-то не радуется. На сердце тревожно. Что-то нехорошее творится на Небесах. Очень-очень нехорошее, хотя на самой Фандоре тихо; нет даже мелких междоусобиц, какие обычно не утихают в её средневековом мирке. Да и люди какие-то притихшие, ходят с такими лицами, будто у всех по покойнику в доме.

Нет, я так больше не могу! Я должна знать, как там дела у отца!.. Спросить маму? Нет, не стоит — всё равно она ничего толком не знает, только лишний раз разнервничается.

Поскольку вионет не отзывался на мои запросы, а Небеса перекрыты и туда не попасть, остаётся лишь один источник информации. Я переместилась к драконьей конюшне и вывела Мушку из стойла.

Тишком удрать не удалось: появился Алекс и, перехватив поводья дракона, смерил меня сердитым взглядом. Естественно, вслед за ним нарисовались остальная братия. С той поры, как я вернулась домой, все шестеро повсюду таскаются за мной. Нет, я понимаю, после приснопамятного воскресения ребята до сих пор переживают за меня, но всему есть предел, в том числе моему терпению. И вообще, ладно Пименов, но Василиса мне зачем?

— Не прогонишь! Я имею такие же права, как и все, — обиделась Василиса, правильно расценившая мой взгляд. И поскольку магическая наука давалась ей необычайно легко, она взлетела и, усевшись позади меня, обеими руками вцепилась в луку сдвоенного седла и зажмурила глаза. Вообще-то, это был подвиг с её стороны: Васька страшно боялась высоты.

— Ну, всё! Я готова. Полетели, — пролепетала она дрожащим голосом.

— Слушайте, может, не надо, а? Я лечу не куда-нибудь, а в Лягушачью Заводь. Уверена, там мне ничто не грозит, — попыталась я воззвать к здравому смыслу своего коллективного разума.

— И не будет! — непреклонно заявила Кэт и выразительно глянула на Алекса. — Савенков, не кочевряжься! Если не брать вас с Эдом, всё равно мы все на Мушке не поместимся.

Естественно, Алекс разорался, что он нам не лошадь, но затем всё же принял драконью форму и Сергей под его зверским взглядом взгромоздил ему на спину седло, позаимствованное у Мушки.

Пименов и Кэт устроились на Алексе, Дашка уселась впереди меня, Эдик превратился в феникса и мы, наконец-то, отправились в путь.

При подлёте к Лягушачьей Заводи моё внимание сразу же привлекла расчищенная площадка, ради которой Чантико пожертвовала своим роскошным цветником.

На возникшей проплешине стояло непонятное сооружение, вокруг которого с деловитостью муравьёв суетился многочисленный рабочий люд. И вообще, в поместье Бонов царила совсем иная атмосфера. Вопреки всеобщему кладбищенскому унынию здесь кипела жизнь — стучали молотки, вжикали пилы и над всем этим стоял гул многочисленных голосов: кто-то ругался, кто-то смеялся, кто-то отдавал указания. От этой рабочей какофонии у меня даже поднялось настроение.