Мир богов. Книга 2 (СИ)

Двойняшка впала в раздумье, что уже обнадёживало само по себе. Раньше она без задержки вылепила бы всё, что она обо мне думает.

— Ничего не могу обещать. Я по-прежнему терпеть тебя не могу, но ты больше не вызываешь во мне той нестерпимой злости, что была раньше, — наконец выдала она и вроде как сама удивилась.

— Что у тебя с Лотико? — осторожно поинтересовалась я.

— Ничего! — буркнула Алконост и, взяв слойку в форме звезды, добавила: — И ты о нём забудь. Мы с Фьюстерами теперь враги. Узнаю, что ты общаешься с этими предателями, лично тебя прибью.

— Это мы ещё посмотрим, кто кого прибьёт, — фыркнула я и перешла к главному: — Какой помощи ты ждёшь от меня?

Прежде чем ответить двойняшка утянула из корзинки ещё одно печенье в форме звезды и отправила его в рот.

— Вкуснятина! Не хуже, чем у Чантико, — сообщила она и смерила меня оценивающим взглядом. — Если честно, то никакой. Да и чем ты можешь помочь, если ты смертная? На самой Фандоре ты ещё чего-то стоишь; а вот на Небесах прибить тебя не составит особого труда, стоит только вытолкнуть в зону действия подавителей магии. Ну, ты сама это знаешь, — заявила она и снова протянула руку к корзинке с печеньем.

— Тогда чего припёрлась? — сдержанно спросила я, понадеявшись, что двойняшка не заметила, как меня расстроили её слова.

— Думаешь, я песни пела, чтобы поразвлечь вас с Тонанцин?

Ну да, именно так я и подумала. Кстати, уже давно чесался язык: хотелось спросить, чего это она разливалась соловьём и сначала вызвала древнеславянских богов, а затем Тонатиу; но она опередила меня, и сама завела речь.

— А для чего ещё? — я увела у двойняшки слоёную звёздочку, на которую она нацелилась, но она, вопреки ожиданиям, не стала скандалить. Неужели действительно поумнела?

— Сама дура! — последовала незамедлительная реплика.

— Хватит сверкать глазами! Собралась говорить, так говори, — сказала я и положила уведённое печенье двойняшке на тарелку. Она смерила меня негодующим взглядом, но всё же приняла подношение.

— Дело сделано, осталось лишь найти отца и передать ему Темах[27].

— Ты имеешь в виду подарок Тонатиу? — уточнила я.

— Естественно! — фыркнула двойняшка. — Слава Небесам, до тебя дошло, что нужно делать.

— Могла бы подсказать.

— Стоило намекнуть на истинную цель и Тонанцин, пробудившись, без промедления убила бы нас обеих.

— Пробудилась? Ты это о чём?

Двойняшка ухмыльнулась.

— Макошь, одна из ипостасей богини земли; тоже та ещё стерва, но она хотя бы не такая кровожадная и подозрительная, как Тонанцин.

— Значит, ты специально вызвала славянских богов?

— Ну да! Тонанцин так обрадовалась дармовщинке, что тут же приняла образ Макошь. Иначе сыновья Ра не поделились бы с ней магической силой.

— Выходит, Макошь в ней теперь сильней, чем Тонанцин?

Когда двойняшка согласно кивнула, я поинтересовалась, почему именно Тонанцин центральная богиня земли.

— Потому что так захотел Золотой император. Смертные, которые здесь называют индейцами, до сих пор верят в Тонанцин и приносят ей жертвы. Вот она и держится, — пояснила она и нетерпеливо глянула на меня. — Сирин, нам надо успеть убраться отсюда, пока Тонанцин не поборола в себе славянскую богиню.

Алконост перехватила мой взгляд, брошенный в сторону детей. Малыши спали на руках Нэхуеля, который в позе фараоновской статуи сидел на диване.

— Ты можешь положиться на него, шолоицкуинтли очень верные. Он присмотрит за детьми, пока ты отсутствуешь.

— Тонанцин сказала, что он скоро превратится в собаку и тогда от него будет мало толку, — возразила я.

— Ну, так отдай своих недомерков родителям мужа! — досадливо воскликнула двойняшка, чем сразу же насторожила меня. Я не забыла, что в первый раз паладины вслед за мной перенеслись на Фандору.

— Хочешь сказать, что Алекс…

— С кем это ты разговариваешь? У нас гости? — раздался за дверью бодрый голос мужа.

У меня ёкнуло сердце. Сейчас Алекс увидит Алконост и начнётся ор. Главное, он ни за что не отпустит меня на Фандору.

Вопреки ожиданиям, Алекс кипятиться не стал, лишь смерил двойняшку неприязненным взглядом и, взяв стул, сел напротив неё.

— Что она здесь делает? — спросил он, не поворачивая ко мне головы.

Неожиданно у меня поплыло перед глазами, и я вдруг обнаружила, что гляжу на него глазами Алконост.

— Да вот, явилась, не запылилась, — вздохнула я и, оглядываясь в теле двойняшки, подметила, что у неё нет моего шрама на левой руке, оставшегося от сильного ожога. Я получила его, когда мне не было ещё и года. Во всяком случае, так сказала бабушка. Чёрт! Вот почему я эту мерзкую старуху до сих пор зову бабушкой?

Алекс как-то странно дёрнулся, а затем подался ко мне.

— Ир? — позвал он, не спуская с меня глаз, и я улыбнулась. Гляди-ка, узнал!

В следующее мгновение дракон грохнул кулаком по столу и начал матерно ругаться. Тут я вернулась в своё тело и, подскочив к нему, обняла.

— Хватит-хватит! Успокойся, родной! Это я, честное слово, — шепнула я, прижавшись щекой к щеке Алекса. От него пахло морозом, французским одеколоном и перегаром. Оно не удивительно. Россия-матушка; у нас редкие переговоры обходятся без застолья.