Мир большой охоты

Операция после тяжёлых суток вымотала меня до конца. Так, что я не чудом не уснул прямо там, где ее проводил. Было это на чьей–то пропыленной кухне. Прямо на кухонном столе. Ощущения были такими, что я двое суток вагоны разгружал, но все же заставил себя поработать еще немного. Перенес Катерину и все свое имущество в другую квартиру. В этот раз выбрал помещение гораздо выше. В новом убежище снова навел иллюзию безопасности и самообманувшись этой иллюзией придремал рядом со связанной Блондой. Дремал сидя на стуле, вооруженный и экипированный. Не решился расслабляться до конца. Не думал, что меня смогут выследить муры, но запросто могли появиться твари.

Когда за окном начало темнеть, меня разбудил Дизель. Сначала проверил как пленница и понял, что Блонда жива, несмотря на все мое дилетантство, потом уже задумался над тем, что беспокоит четвероногого кваза. В первые секунды думал это зараженные, но почти сразу понял, что меня обкладывают люди. Хотя это только если настоящих конченых муров можно назвать людьми. Ну, а кто это еще мог быть? Не эльфы же приняв меня за орка, каким–то образом взяли след, и пришли сюда.

Пока я рыскал по квартире и выглядывал врага, очнулась Блонда. Когда я вошел, она лежала на постели и просто смотрела на дверь в спальную комнату. Правда от меня не ускользнуло, что она пыталась встать, пока меня не было. Наверняка хотела дотянуться до трофейного оружия, сваленного в углу. Вот только у нее явно ничего не вышло. Даже не свяжи я её, скорее всего, ничего не получилось бы. Слишком слаба еще была.

— Очнулась? — зачем–то спросил я.

— Лучше бы нет, — простонала она.

— На тот свет еще успеешь. Твои дружки пришли, — я прошел к окну и выглянул из–за занавески.

— Ну, тогда конец тебе, — сказала она со злорадством. — Посмеялась бы да в грудь как будто лом воткнули.

— Ну, тут уж сама виновата. Зачем такое дерьмо на себя нацепила, — отпрянул от окна высмотрев не только нескольких крадущихся муров. — Как они нас нашли?

— Я откуда знаю?

— Ладно. Другой вопрос. Ты готова предстать перед судом?

— Да ты… — она хотела сказать явно нечто не цензурное, но слишком глубоко вздохнула и зашипела от боли.

— Простой ведь вопрос, — я присел на край кровати.

— Неужели тебе мало моих мучений и ты хочешь, что бы меня замучили на смерть? — отошла она от боли.

— Ты предпочтешь, что бы я тебя убил сейчас? — я достал ее же ПМ и без видимых сомнений передернул затвор и не правил оружие на нее.

— Вот так вот? — она проглотила в ставший в горле ком и не смогла скрыть страха в глазах.

— Я же тебе говорю. Все просто. Смерть сейчас или суд в Мехзаводе, — говорил и понимал, что сам ее кончить не смогу.

— Ну и козлина же ты. Я кишки тебе вырвать готова.

— Мне? Ты мур, а мне кишки, — сделал вид, что удивлён. — Я думал, ты мертва, горевал по тебе, сожалел, меня грызла совесть за то, что я тебя не уберег. Я пошел за тебя мстить, а потом увидел, что ты творишь и понял, что тебя надо убить, что это мой долг. Настроил себя на это, но как видишь, в итоге решил, что лучше суд. Ты пока полежи. Подумай о жизни. А я пойду, начну перестрелку, — поднялся и, забрав все оружие кроме пустого Печенега и столь же пустого ПМа отброшенного в сторону, собирался выйти.

— Постой, я должна сказать. А то потом может такой возможности и не представиться, — остановила она меня.

— Говори, — я замер картинно глядя в сторону двери и в глубине души ожидая девяти миллиметровой пули.

— Я едва выжила после того, — начала она свою исповедь. — Не знаю, на что польстился Ксенос, но он решил меня выходить. А я поняла, что жить хочу. Предложи мне до этого предстоящую жизнь или смерть я бы точно выбрала смерть, но выбирать легко, когда смерть перед тобой не стояла. Ксенос выхаживал меня честно. Возле койки сидел, точно сиделка. Потратил на меня жемчужину. Красную. Он там главным стал на какое–то время и ему никто не смел перечить. А потом он сказал, что я должна все отработать. Теперь я его. Буду рабыней, ну или буду с ним добровольно. Я думала сбегу и решила к нему подмазаться, — девушка вздохнула. — Подмазалась, но он смотрел, а потом велел убить нескольких свежаков. Не иммунных они должны были вот–вот обратиться. Уже все признаки были на лицо. Я сделала милость, не дала им стать тварями ведь так же хуже, — попыталась она оправдать себя в моих глазах. — Потом был новый случай и еще. А потом он велел убить иммунного. Иначе бы Тимошка его живьем сожрал. Тот парень сам попросил, что бы я его пристрелила и я пристрелила. Потом был второй. А потом я поняла, что у меня руки по локоть в крови, что я и есть тот самый проклятый мур, только что людей сама не ловила и на органы не потрошила. Ксенос объяснил, что мне теперь только с ним. В стабы мне дорога заказана. По крайней мере, во все, где не любят муров, и есть ментаты. В твоём Мехзаводе меня на куски резать будут. Долго. И вдумчиво, — она замолкла.

— А бабёнку ту за что? — мне нужно было идти, но я должен был спросить.