Мир большой охоты

Но об этом думать было слишком рано. Нужно было еще окончательно решить вопрос с мурами, довезти Блонду и дорогой не допустить, что бы Дианка с Дизелем друг друга разодрали. Как все успокоилось, в них снова проснулась вечная вражда кошачьих и собачьих. Если честно, я их обоих из машины вышвырнуть хотел, но в последний момент пожалел животных.

Добрались до хутора уже по светлому и еще на подъезде поняли, что спасать и атаковать там не кого. Хутор был разрушен до основания. Нормальных людей не было. Только одинокий лотерейщик пытался отыскать добычу. Он бродил от дома к дому и ничего не находил, так что я его убил что бы не мучился. Изучая развалины, мы поняли, что даже в погребах никто не смог укрыться. Все погреба расковыряли и всех оттуда достали.

Мне сразу представилось как молодой элитник и два его рубера по следам машины приходят сюда, а хутор защитить не кому. Тимошку с Ксеносом убил я, а муры уже полегли под одинокой высоткой. Несколько оставшихся бойцов встретили тварей из всего, что было и пытались продать свои жизни подороже, но твари хоть и пострадали, выжили все. Они обрушивались на огневые точки и в своей злости не только убивали стрелков, но и оружие приводили в совершенную негодность. Иностранный пикап с пулеметом был превращен в такую груду хлама, что его и опознать теперь было не возможно. После них я даже патронов по нормальному собрать не смог, хотя хотел.

Увидев все это, Блонда, сидевшая в Гусаре, заплакала.

— Что? — спросил я.

— Ничего, — буркнула она.

Мне оставалось только пожать плечами. Отчасти в смерти этих людей был виноват я, но убиваться горем я не собирался. Не случись все, так как случилось, муры продолжили бы свое черное дело и отлавливали тех, кому повезло оказаться иммунным и выбраться из города. Блонда окончательно стала бы одной из них, ведь не даром Ватрушка упоминал, что в какой–то момент ее даже за старшую на хуторе оставляли. Пленники погибли бы не тут так под ножами мурских вивисекторов. А может и на ферму бы попали. На мой взгляд, такой вариант был бы еще хуже.

Глава 22: Лесная драма.

У хутора ночевать было слишком опасно, но я нуждался в приличном отдыхе, так что, организовав кое–какой запас провизии и все же нашарив кое–какой боеприпас, отъехал подальше, углубился в перелесок и там встал. Спать в машине было не слишком удобно, и Дизель с Дианой всю ночь то и дело будили, но все же часть ночи подремать удалось.

Спал плохо. Мучили непонятные смутные образы. Просыпался часто. Проснувшись в очередной раз, обнаружил Блонду как–то избавившейся от моих пут. Она, изо всех сил стараясь не разбудить меня, собиралась в дорогу. Тихо взялся за оружие, но понимал, что если бы она хотела, то уже убила бы меня. Просто зарезала бы во сне. Она же не сделала этого, а просто в предрассветных сумерках паковала рюкзак и подбирала себе огнестрел из небольшого ассортимента.

— Далеко собралась? — спросил я, нацелив на неё АПС. — Тебе на суд топать, так что оставь это дело. Оружие я тебе точно не доверю.

— Я ухожу, — подняла на меня глаза землячка.

— И куда же это? — спросил я в принципе готовый к чему–то подобному.

— Не знаю, — теперь она отвела взгляд.

— Уж не к мурам ли? — последовал мой новый вопрос и его я задал со злостью в голосе.

— Меня не пустят ни в один стаб с ментатом. Что я скажу, когда меня спросят мур я или нет? — ответила она.

— Это понятно, но я спросил не это. Ты пойдешь к мурам?

Она подняла на меня полные слез глаза.

— Ну а как же ещё–то быть? — спросила девушка со слезами на глазах. — Я тварь. Я мур и мурская подстилка, — после этих слов девушка разревелась в полный голос.

— Ты думаешь, я тебя пожалею? — прошипел я со злостью, но зол был не столько на неё, сколько на себя за жалость к ней, что все же испытывал, вопреки своим словам.

— И прямо вот так вот? Отведешь меня на пытки? Забудешь все, что между нами было? Забудешь, как спал со мной? В конце концов, я тебе жизнь спасла и не раз, — водимо моя грубость помогла ей справиться со слезами, поскольку, она хоть и не прекратила плакать, но почти успокоилась.

— Вот и я тебя спас, но не от смерти, а от позорной жизни. Ты же вроде в партии состояла, в отличие от меня. Пример для подражания. Или все? Забыла все заветы коммунизма и оставила человеколюбие? Теперь для тебя нормально пытать людей и резать их на органы? — продолжил напирать на совесть я.

— Я никого не резала и не пытала, — возмутилась Блонда.

— Я в своих не стреляла. Я только патроны подносила, — зло я передразнил её очень зло.

— Я… Я… — она не знала что сказать.

— Кто ты? Может жертва обстоятельств? Запутавшаяся и ни в чем не виноватая девчонка?

— Да, — она закивала.

— Ты это в стабах объясни, — фыркнул я.