Мир будет спасён!

Ему сейчас было страшно. По одной очень простой причине – вокруг темнота. Полная, абсолютная темнота, в которой не видно почти ничего. Поэтому поводу, Олег тоже выразился. И точно так же словами весьма не литературного смысла. Это помогало, не так что бы очень, но страх немного отступил, перестав топить сознание с головой. Однако эффект тех волшебных, всем известных, слов, несущих с собой мощный заряд негатива и агрессии, долгим никогда не был. И полностью победить страх никогда не мог. По крайней мере, он таких примеров не знал. За то не понаслышке знал, что в Зоне, страх никогда не бывает беспочвенным. Здесь страх, зачастую, сигнал опасности, который игнорировать нельзя от слова совсем. Но и на поводу страха идти, погружаться в него полностью, тоже нельзя, ибо имеет он неприятное свойство перерастать в панику. В Зоне паника равносильна самоубийству. Поддался панике, потерял разум и всё – умер. Не всегда именно так происходит, но вероятность колеблется где-то в районе девяносто-сто процентов. Нельзя в Зоне игнорировать страх, нельзя быть безумно храбрым, но и визжа от ужаса делать глупости, тоже нельзя – сложно тут всё, не однозначно. Для большинства, однажды наступает момент, когда они слишком сильно поддаются страху, он перерастает в ужас, следует паника, человек допускает ошибки, делает глупости и очень скоро, от него остаётся так мало, что в кулёк собрать можно.

Страх нельзя гасить полностью, но и поддаваться ему всецело тоже нельзя. Простая истина, почти что заповедь, первейшая из всех, для любого психически почти здорового сталкера.

Но блин, бывают ситуации…, вот как не предаться страху, когда с тобой такое творится?

Ладно, темнота – привык он, летние ночи, пещеры и туннели, в которых света либо очень мало, либо нет совсем. Обычно достаточно вернуться по своим следам или, найдя спиной опору, прислушиваться, надеяться, что опасность услышишь, прежде чем она тебя на куски порвёт и дождаться, когда взойдёт солнце. Но что-то подсказывало, что именно тут Солнце никогда не взойдёт. Просто в подземельях так не бывает, нету там Солнца вообще и никогда.

Страх нарастал, взять его под контроль не удавалось, разум постепенно тонул в пучине ужаса, ругань больше не помогала, да и не мог он уже говорить – язык, словно отсох.

Нужно что-то делать, просто сидеть в темноте и ждать с моря погоды, не вариант – тут моря нет, погода одна всегда. Над головой звёзд нет, воздух затхлый, темнота столь абсолютная, что глаза не привыкают к ней, не видно даже смутных теней. Надо как-то выбираться, только как? Не понятно, решительно и абсолютно не понятно. Но если он не начнёт что-то делать, что угодно, но хоть что-то, то, очень скоро, он сгинет в океанах ужаса и сделает какую-нибудь глупость, что обязательно приведёт его к неминуемой смерти.

Зажмурившись, Олег несколько раз глубоко вздохнул, не забыл выругаться, так сказать контрольным пакетом матерных слов и выражений, после чего попытался принять решение. Особо ничего в голову не приходило, только от страха потом прошибло. Самое умное, что придумал его разум, тонущий в природном, древнем страхе человека перед темнотой, так это осмотреться – раз уж глаза не помощник теперь, кто сказал, что это нельзя сделать по-другому?

Он стал шарить руками по полу, потом ощупал себя – этакую инвентаризацию своих пожитков на скорую руку провёл, и снова вернулся к осмотру при помощи пальцев.

Под ним плоский, гладкий и запылённый пол. Никаких признаков собственного оружия – всё оно куда-то исчезло, или хотя бы куска трубы, да хоть камня какого на полу.

И что теперь делать? Он ведь кое-что важное сейчас понял.

Дело в том, что он тут не один. Не сразу догадался, не сразу ощутил присутствие кого-то ещё, но вот ощутил и к ужасу примитивному, самому древнему из всех, прибавился вполне разумный и понятный страх оказаться чьим-то обедом.

Если эта тварь поймёт, что он…, пот стёк по спине противной холодной струйкой. Красные огоньки зловещих глаз того, кто прятался в темноте, мигнули и…

Стали зелёными.

-Какого ху… - Договорить не успел. Над головой, с резким металлическим звуком, зажглась лампа. Потом ещё одна правее и ещё одна далеко впереди. Одна за другой вспыхивали многочисленные потолочные лампы, сделанные в виде длинных стеклянных трубок.

От неожиданности, от долгого пребывания в темноте, свет ослепил его. Хотя и ненадолго, но зажмуриться пришлось. А когда смог проморгаться и осмотреться, брови у него поднялись высоко вверх. Почти сразу Олег поднялся на ноги, и снова моргнув, ещё раз огляделся по сторонам.