Мир будущего (СИ)

Мы стали такими легкими, что малейший прыжок унес бы нас прямо в небо. Мы не упадем. Гравитации не существует в мире скорости, света и эйфории. Мы взлетим ввысь сияюшими кометами, поправ все мыслимые и немыслимые законы физики, мимо Кале и его Странницы, и останемся звездами на небосклоне. Проживем миллионы лет, согревая друг друга жестким радиактивным теплом, и умрем в прощальной ослепительной вспышке.

Слева завизжали тросы и крепления — подъемник резко затормозил, и нас разметало, опрокинуло навзничь и пригвоздило к полу вернувшимся весом. Замедлившись до полной остановки, лифт дрогнул и замер, и я приподнялась на локтях, не веря органам чувств. Ветер больше не буйствовал, не срывал одежду и не грохотал. Стало так тихо, что было слышно наше дыхание — прерывистое и неверное, возвращающееся осторожными толчками.

А внизу, за прозрачным полом кабины и сотнями метров, отделяющими подъемник от дна зазора, разгоралась белая точка, превращаясь в маленькую черточку — серебристый, стремительно тянущийся ввысь росток света.

____________________

1) Подъемники без крыши были введены в широкую эксплуатацию около пятидесяти набилианских лет назад как мера борьбы с хронической нехваткой солнечного света у населения, но в данный момент таких лифтов осталось не больше десяти. Благодаря ним за Высотным городом закрепилась слава «города самоубийц». Изнеженные коренные набильцы массово вступали в сообщества вроде «Уйди красиво», одевались в яркие балахоны и сыпались с верхних уровней, подобно листьям по осени. Чтобы взять ситуацию под контроль, администрация ввела в практику периодическую проверку сознания людей из групп риска. Благодаря им количество самоубийц свелось до минимума, и родилась примета, что увидеть летящего навстречу земле человека — к удаче.

26. В Атлантис!

Электричество возвращалось в лифтовую вертикаль, копьем пронзая черную массу сектора, распускаясь цветком чистейшего белого света. Оно достигло нашего подъемника, сравнялось с ним, а затем умчалось дальше, зажигая верхние «этажи». Одновременно вдоль и вглубь уровней ползли светящиеся плети, обнимая громаду мегаполиса невесомой сияющей сетью уличных фонарей, горящих окон, витрин и рекламных щитов.

Стали видны другие подъемники, тоже замершие на разной высоте слева и справа от нас. Внутри них беспокойно перемещались темные фигуры тех, кому не повезло оказаться в лифтах в одно время с нами.

Пришлось прикрыть глаза рукой: свет разгорался так ярко, что грозил выжжечь сетчатку. Может, так выглядит Рай? Уже не цветок, а нестерпимо полыхающее дерево, с растущими ветвями разгорающихся уровней и покрывалом сплетенных улиц.

Дальше все происходило в полуобморочном, размытом тумане. Электрическая феерия достигла апогея и замерла. Мир сдвинулся с мертвой точки: бесшумно тронулись и поползли подъемники, рядом шевельнулся Ник. На высоте Четвертого уровня заработала панель управления, мы проехали еще один этаж и остановились на границе Третьего.

К нам потянулись руки и почти вытащили нас из лифта: не спешившие заходить в лифт набилианцы интересовались, все ли в порядке, и отчего перемкнуло целый сектор. Отовсюду доносились встревоженные голоса и восклицания: правда ли, что подъемники, находящиеся ниже пятого уровня, разбились вдребезги? Как много жертв?

Не обращая на толпу внимания, Ник протянул мне ладонь, и я взяла её без раздумий, не думая о последствиях, о чтении, о нашем прошлом. Взяла его за руку, как обычного человека, и никакие образы меня не побеспокоили. Нам пришлось буквально пробиваясь сквозь скопление тел — они излучали волнение, испуг.

А еще — взбудораженность и противоестественную, тщательно подавляемую радость. На каждом уровне нашего несчастного сектора происходило одно и то же: люди покидали дома, чтобы влиться в наполняющее улицы человеческое море и обсудить случившееся.

Жизнь граждан Набила спрограммирована с рождения и до глубокой старости. Счастливые события в ней наступают точно по расписанию: безоблачное детство, образование, успешные карьера и супружество. Им незнакомы понятия «война», «борьба за жизнь», «свобода». Они не знают, что такое раствориться в любви или сгорать от ненависти. И, может, поэтому, большую часть отведенного им срока набилианцам утомительно, невыносимо скучно.

Сейчас же произошло небывалое: в кои-то веки в их упорядоченных, просчитанных до мелочей жизнях произошло нечто экстраординарное.

Может, открытый подъемник и правда принес удачу? Не считая враждебной встречи с Магарони и его людьми, все складывалось очень и очень удачно. Мы остались живы, рухнув в пропасть наперегонки с судьбой; затерялись среди бурлящей толпы, беспрепятственно добрались до стеклянной трубы и перешли в соседнюю башню.