Мир человека в слове Древней Руси

Еще в прошлом веке К. Н. Бестужев-Рюмин писал: «Что касается Рода, то нечего искать в нем предка, а надо остановиться на свидетельстве одной рукописи XVI века, приводимой Н. В. Калачевым; "То ти не Род седя на воздусе мечет на землю груды, и в том рождаются дети". Таким образом, Род не есть олицетворение рода (gens), а сам создатель» (1872, с. 24). Б. А. Рыбаков считает это указание важным и согласен с Бестужевым-Рюминым, а между тем в его работе ясно говорится; «не Род» все это делает, а кто-то другой, и ниже становится ясным, кто именно: «Всем бо есть творец бог, а не Род» (Рыбаков, 1981, с. 449). Согласиться с тем, что язычники противопоставляют Род христианскому богу, значит утверждать единобожие древних славян, что, конечно же, странно. Славяне — язычники, они поклонялись многим богам, которых христиане назвали впоследствии бесами. Родъ, скорее всего, — выражение обобщенного представления культа предков и плодородия, на что указывает и этимология корня (*ard- "успех, урожай, прибыль", но и "забота"; см.: Трубачев, 1959; на с. 152 говорится о том, что корень имеет также значение "происхождение"). Лишь в позднейшей традиции Родъ упоминается наряду с наименованиями атрибутов «воинского бога», обычно свойственных Перуну: гром и молния (Рыбаков, 1981, с. 452).

Давно замечено (и историки постоянно пишут об этом), что термин родъ летописец употреблял в самых разных значениях: и "княжеская династия", и "совокупность родственников", и "каждый из них в отдельности", и даже "соотечественники" (скорее это — "племя"?), а часто и просто "народ вообще" (Греков, 1953, с. 80): это верный знак того, «что ко второй половине XI — началу XII в., ко времени первых летописных сводов и «Повести временных лет», родовой строй на Руси ушел в прошлое» (Мавродин, 1971, с. 29). Отсюда и споры относительно слов Родъ и родъ. Между тем многозначности слова на самом деле нет. Многозначность древнего синкретического термина представляется нам сегодня на фоне многих других слов, отчасти происходящих от того же корня, но чаще заменивших со временем слово родъ в одном из его вторичных значений. Дело обстоит просто: если известно уже слово семья, значит «род означал обыкновенную семью как семейную общину» (Леонтович, 1874, с. 202), и т. д. Для древнерусского человека «род» — всё вместе, в единстве смысла и символа; но в каждом своем повороте, в особых обстоятельствах на первое место выходит что-то одно, самое важное именно в данный момент: рождение, род, родичи, Род.

Итак, вполне ясно, что племя древнее рода, тем не менее особое внимание к роду знаменательно. Если в древности основное внимание обращено на результат, на плод — т. е. на племя, позже более важной становится идея рождения и возобновления племени, важен процесс, действие, а не его результат. Племя — плод, результат, оно и существует только благодаря роду, обожествленному до степени Рода. Последовательная смена их, родов-племен, дает поколения, все новые колена людей, которые растут, охватывают все более широкие группы прежде вовсе не общего рода, может быть, и не одного племени, но — одного поколения и общей судьбы. Это очень важное изменение в сознании произошло в историческое время. Понятие рода как движения во времени — важная точка отсчета в новой славянской культуре. Замкнутость древнего племени была открыта навстречу более динамичному роду.

В этом смысле Род — предки и потомки вместе, данные нисходящим образом, но в единстве, потому что предки порождают потомков. В летописи XV в. приведены слова Ивана III о предке своем Всеволоде Большое Гнездо (жившем в конце XII в.): «А от того великого князя да иже до мене род их: мы владем вами» (Пов. моск., с. 380); род здесь — потомки. Епифаний Премудрый в XIV в. сокрушался: «Аще ли не написана будут [жития святых] памяти ради, то изыдет ис памяти и въ прходящаа лта и преминующимъ родом удобь сиа забвена будут» (Жит. Стеф. Перм., с. 1); здесь роды — поколения, сменяющиеся во времени.

Последовательность изменения можно установить и на основе грамматических форм слова. Смя и племя древнее слова родъ, поскольку класс имен, к которым относятся первые два, является древнейшим. Эти слова выражают исконный круг представлений о человеческом роде, полностью соответствующий идее продолжения рода в живом мире. Семя, с одной стороны, и племя, плод — с другой, — вот причинно-следственная связь, как ее, весьма конкретно, понимали скотоводы.