Древнейшее значение корня молод- — "только что родившийся, возникший", младенчески свежий, мягкий, как тесто, ср. выражение отъ младыхъ ногтей
— т. е. еще не затвердевших «в деле». В старославянском литературном языке, как и в праславянском разговорном, в значении "молодой" использовалось слово юный (Цейтлин, 1973, с. 111). Младъ заменило слово юный поздно, одновременно оттеснив обозначаемый им возраст на ступень позже. Однако и корень юн- значил прежде то же самое — "свежий, молодой" (но не о ростке, а о только что родившемся животном; Фасмер, IV, с. 531). За сменой определений, как обычно, стоит изменение в хозяйственной жизни людей, скотоводы и земледельцы по-разному обозначали своих новорожденных; в классовом обществе их называли роб-ята. Однако во всех случаях сохранялось исходное представление о нежном и гибком, еще беззащитном существе, а в слове молодъ (младъ) — о ростке: «зеленъ виноградъ не сладокъ, младъ человек не крепокъ» (Симони, с. 107). Напротив, понятие «старый» связано с представлением о возросшем, зрелом, дошедшем до известного возраста (Гавлова, 1969, с. 36). Как ни изменяли слова, стараясь прояснить внутренний образ противоположностей старого и юного, два периода человеческой жизни представали неизменно как физиологическое возрастание и законченная зрелость.На собственно возрастные определения людей очень рано стали накладываться социальные ограничения, уточнявшие функцию человека известного возраста в данном обществе. Собственно, возрастные определения и создавались под непосредственным влиянием со стороны социальной значимости их достоинства. Эта значимость определялась отношением лиц друг к другу. Уже в противопоставлении юноша
~ старець проглядывает такое отношение, потому что суффикс -no- в основе -un- восходит к аналогичному суффиксу его антонима *se-no-s "старый". Создалась древнейшая модель отношений, которая со временем росла и расширялась.Потребовалось обозначить отдельным словом зрелого, уже не маленького (только что появившегося в роде), но еще и не старого члена рода, наиболее важного для племени человека, который становился опорой общества, — появилось слово мужь
— взрослый мужчина, свободный и мудрый, супруг и отец. Это древнейшее название взрослого мужчины происходит от корня со значением "думать, мыслить", по форме оно уже собственно славянское. Слово мужь — опорный элемент древнерусских возрастных обозначений. Сохранилось множество текстов, в которых слова человѣкъ и мужь оказываются равнозначными (например: Изб.-76, л. 153). Как свободный член племени «муж» противопоставлен «отроку» (тот, кто не имеет еще права голоса на совете: от-рок-ъ, ср. от-реч-ь) и «холопу» — рабу, взятому в плен. С развитием феодальных отношений муж — не просто полноправный или свободный, но и владетельный член общества. Кроме слова мужь появляются словосочетания честенъ мужь (боярин) и праведенъ мужь (монах). Усложнявшаяся структура общественных отношений потребовала уточняющих слов, при этом ядро значения ("свободный мужчина зрелого возраста") сохранялось постоянно.Вместе с тем то же слово указывало и на владельца имущества, и на главу семьи: и то и другое обозначалось словом мужь.
Это отражает, между прочим, представление о семье как основном элементе общества. Мужем-владетелем мог стать только женатый мужчина, так что никакой многозначности в подобном употреблении слова мужь нет: по понятиям Древней Руси это одно и то же, поскольку неженатый мужчина и не мужчина вовсе, а отрок еще «нетверд» как член общества. Ранние браки в Древней Руси (в том числе и у князей) объясняются именно тем, что для человека наступает время стать владетелем, следовательно, и мужем. Наличие жены — только один из признаков подобного «возмужания», которое тем самым становилось и фактом общественным; представление о жене как части имущества — простое следствие подобного представления о мужестве. Но евангельские поучения о женах, которые покоряются мужьям бессловесно, на самом деле никогда не имели успеха на Руси; даже в «Домострое» жена — хозяйка дома, она стоит на том же социальном уровне, что и ее муж.