Мир чудес

— Ты думаешь, он утащил этот камень тебе назло?

— Безусловно. Магнус считает, что я хранил этот камень по злобе, и наверно, в какой-то мере он прав. Но еще я хранил его и для того, чтобы он постоянно напоминал мне о том, каковы могут быть последствия одного-единственного поступка. Вполне могло выясниться, что камень, который найдут у него во рту, я использовал как пресс-папье, но даже если нет — он прекрасно понимал, что я так или иначе узнаю об этой находке, и вот Бой решил, что точку в нашем споре длиною в жизнь должен поставить он.

— Какой наглый тип!

— Да нет. Но с теми, кто жизнерадостен, улыбчив, и в особенности с теми, кто всегда кажется молодым, нужно держать ухо востро.

— Ты завидуешь, Рамзи. Ах, ты, побитое жизнью ископаемое.

— Без зависти, может, и не обошлось, но принцип от этого не меняется.

— А что ты там кропаешь на первоклассной «савойской» бумаге?

— Это заметки для работы, которую я задумал. Опять же о Магнусе. Знаешь, он сказал мне, что как-то раз дьявол решительно вмешался в его жизнь.

— Он любит такие заявления, и я уверена, он говорит правду. Но жизнь — это последовательность чьих-то решительных вмешательств. Магнус, например, вмешался в мою жизнь и осветил ее как раз в то время, когда я нуждалась в понимающем друге даже больше, чем в любовнике. И послал его ко мне отнюдь не дьявол.

— Почему это должен быть дьявол? Бог хочет вмешиваться в то, что происходит на земле, а делать он это может только руками людей. Я думаю, и дьявол находится в таком же затруднительном положении. Было бы странно, если бы дьявол использовал Магнуса только в тот раз. И Бог тоже. Да, конечно же, и Бог тоже. Когда эта парочка хватает нас за фалды, наступает момент истины, момент выбора — ведь оба говорят с нами так безапелляционно, что разобраться, кому из них принадлежат какие слова, довольно затруднительно. Если есть выбор, то всегда имеются две возможности.

— Так вот, значит, что ты записываешь? И ты надеешься распутать этот клубок? Какое тщеславие!

— Я ничего не рассчитываю распутать. Но я составляю документ. Я тебе об этом много раз говорил. Когда никого из нас уже не будет — и тебя, дорогая Лизл, хотя ты младшая из нас, и Магнуса, — может быть, кто-то сумеет доказать свою гипотезу с помощью «Рамзи говорит…»

— Эгоист!