Мир чужих ожиданий

- Дело даже не в том, что дома постоянно кто-то отвлекает – дедушка вон преспокойно пишет свою математическую заумь, просто закрывшись в кабинете. И мама, и бабушка предпочитают работать на дому. Издательство, поверь мне, просто плакало бы от счастья, если б я прекратил тянуть с них деньги на офис. Но я просто не могу работать иначе. Между работой родственников и моей есть одно отличие – они пишут и рисуют сами, причём то, что им интересно и нравится. А я, наоборот, вычитываю и редактирую чужие мысли, облечённые в слова. Пишут эти слова люди, почти такие же странные как твои однокурсники, и куда менее интересные. Пойми ты, я просто не хочу тащить к нам домой всю их грязь и тупость. Дома я хочу отдыхать, и не думать, что где-то, на одной планете со мной, и даже хуже – в одной стране со мной, живут люди, которые, руками своих героев, для красоты сюжета убивают, расчленяют и жрут себе подобных. Что они готовы без тени сомнения абсолютно на любую подлость и низость, что они сами будут как угодно унижаться для получения даже такого сомнительного профита, который приносит им их литературная деятельность; что им не даёт развернуться во всю ширь только Общество Здоровой Морали и уголовное законодательство. И их собственная трусость. Мне вполне хватает того, что я знаю об их существовании, но тащить к себе домой всё это беснование – уж увольте. Моя деятельность чем-то схожа с профессией Мита. Вот представь себе, что было бы, если б Мит тащил к нам домой своих пациентов. Причём, и тех, что обретаются на стационаре – тоже.

Вики однажды спросила, почему он в таком случае не сменит профессию.

Андрей пожал плечами:

- Сменить профессию – на что? Что я могу ещё делать со своим исключительно гуманитарным образованием, кроме как работать санитаром литературы?

- Ну, не знаю. Но не везде же нужно профильное образование. Например, ты мог бы попроситься к Краснову скажем, и делать какое-нибудь шоу. У них там страсть как не хватает грамотных молодых людей приятной внешности.

- Делать шоу? Блистать по стерео? Да ни за что на свете. Видишь ли, клоунада никогда не была моей сильной стороной.

- Почему сразу клоунада? У них есть и серьёзные шоу, туда нужны образованные люди больше, чем куда-либо ещё.

- Тем более не вижу смысла. Вещать что-нибудь умное по стерео – это я даже не знаю… Метать бисер перед свиньями – и то более разумное занятие. Вот скажем, веду я интеллектуальные беседы, говорю о чём-то важном, но одновременно с этим и на выбор – шоу «В постели с Даной», а передо мной – футбол, не к ночи он будет помянут. И реклама всё время. Ну, и зачем этот собачий бред? Только для того, что бы мир дураков не чувствовал себя умственно ущербным?

- Зря ты так, - сказала Вики и мечтательно посмотрела в окно, - я бы обязательно попробовала.

- Хочешь составить конкуренцию Дашке? – съехидничал Андрей.

- Нет, что ты. На такое шоу, как у неё, я бы никогда не решилась. Мне бы что-нибудь нейтральное, без экстрима.

- Ну и пробуй, кто тебе мешает? Вот родишь – и вперёд.

- А ты точно не будешь меня за это осуждать?

- С какой стати? И потом, тебе ведь не нравится моя работа, значит, для равновесия, мне не должна нравиться твоя.

Вики воодушевилась, ссоры, скандалы и хандра прекратились. Она стала пропадать где-то с Дашкой, читала какие-то сценарии, училась правильной артикуляции и осваивала современный монтаж шоу. Через три месяца после рождения Леськи она практически поселилась в фитнес-классе при Стерео-Портале. Андрей был действительно рад, что Вики нашла что-то интересное для себя. Он покорно качал по ночам плачущую Леську, и научился уходить с работы так, чтобы успеть её искупать. И всё равно был вполне доволен – он успел к тому времени сравнить Вики, мучительно мающуюся без дела, с Вики, которая горит какой-нибудь идеей. Последняя, определённо, нравилась ему гораздо больше, хотя и реже появлялась дома.

И даже когда она говорила о каких-то своих коллегах с нескрываемым женским энтузиазмом, он не подавал виду, что ему это неприятно. Но она начала всё чаще задерживаться допоздна, а потом и вовсе ночевать через день, оправдываясь лживо и неумело. И он видел, он мучительно видел в её глазах, что её страсть больше не принадлежит ему. Даже при самых изысканных и нежных её ласках, он понимал, что она мечтает о других мужчинах, а с ним лишь исполняет какую-то обязательную, но совершенно ей ненужную программу.