Мир деяний

– Я хочу подчеркнуть важность слов учителя, – произнес Шломо, – чтение собственного дела есть вопрос личного выбора. Человек может взвешивать свои былые деяния или не вспоминать о них вовсе, следуя правилу: хочешь быть счастливым – не ройся в памяти. Интересующийся порой извлекает мораль, а иной раз в одно ухо влетит, а из другого вылетит. Но мир деяний активен по отношению к человеку. Скажем, супердеяния “честолюбие” или “страх” пытаются воздействовать на индивида в соответствии с природой, обозначенной в их названии.

– После смерти душа человека “с делом в руках” следует в Высший суд, – заметил раби Яков, – на котором неизменно председательствуют старший над раем ангел Михаэль и старший над адом ангел Насаргиэль. Поскольку судьба новоприбывшего решается достаточно быстро, то мы вправе предположить, что мир деяний подает свою рекомендацию в помощь Высшему суду, другим словом, мир деяний “работает”!

– А я прибавлю, – сказал раби Меир-Ицхак, что случаются иной раз пересмотры дела. Как известно, душа Навота обитала в раю вместе с душами цадиков. Но по велению Бога было повторно изучено дело Навота, согрешившего при жизни ложью, и его душа хоть и осталась в раю, но была отдалена от места, приближенного к трону Господа.

Шломо внимательно слушал своих собеседников. Он испытывал неудовлетворенность, ему казалось, что нечто важное упущено. Наконец, он вмешался.

– Восприятие добра и зла меняется со временем. Скажем, геройство прошлых веков нынче расценивается как жестокость. Каждый найдет свой пример. Перемены в суждениях о морали – вот важная причина пересмотра дел мира деяний. И еще одна нить, связывающая мир деяний со временем. Существуют забытые или разрушенные годами и войнами страны и города. Дела живших в них людей хранятся в архиве мира деяний. Дела эти не пропали, хоть и дремлют. Откопают такой город, и приоткроются нам в назидание деяния давно умерших.

– Жизнь мертвых продолжается в мире деяний живых! – подытожил раби Меир-Ицхак.

– Удивительно: мертвые правят живыми! – изрек Шмулик.

– Хорошо, что ты присутствовал при нашей беседе, Шмулик, – сказал раби Яков, – мудрые речи впиваются в молодые души глубже змеиного жала!

Шмулик согласно и благодарно закивал головой. Голда отложила в сторону рукоделие, почувствовав приближение конца разговора. Раздался стук в дверь.

Орава ликующих хасидов ввалилась в дом. Нагромоздили на стол всяческую снедь. Не забыли и солидный штоф водки.

– Осталось после Пурима! – пояснил один из вновь прибывших.

– Осталось? Вот так диво! – всплеснула руками хозяйка.

– Как видно, чему быть, того не миновать, – меланхолично сказал хозяин, – предадимся винопитию и чревоугодию… Пьянство не рождает пороков, оно их обнаруживает…

– Первая чарка поднимает дух, последняя помрочает ум, а те многие или немногие, что меж ними – что творят? – спросила Голда.

– Они вдохновляют хасидов рассказывать и слушать сказки! – воскликнул раби Меир-Ицхак.