Мир для его сиятельства. Пограничник (том 2) (СИ)

— Угу. — Я расплылся в хищной улыбке. — Сеньоры, у меня есть план на первый раунд войны с церковью. Я готов к ней. Включая то, что мы проговорили без Олафа, по записи актов гражданского состояния — Олаф, позже отдельно обсудим. А в конце будет создание нашей собственной епархии, не зависимой от Овьедо и Альмерии. Свой епископ лучше, чем чужой. Но ещё раз повторюсь, всё это имеет смысл, только если каждый из вас сейчас встанет и скажет свою позицию. Кто хочет «подписаться» под всё это — встаёт и говорит, что он в команде. Кто хочет жить, а вы понимаете, что тех, кто останется, в случае поражения в живых не оставят, может встать и уйти. Я не неволю. Если вы уйдете все — то наоборот, вы останетесь управлять графством до прибытия наместника от короля, а я тихо свалю в неизвестном направлении. Решение за вами, сеньоры. Кто первый?

— Граф, это… — Голос подал молчавший всё время Олаф. Он с помощниками впахивает в поте лица, организовывая на местах процесс освобождения крестьян. Сейчас приехал в замок по моему требованию. Я хотел совсем об ином с ним поговорить, в ином ключе, но, видимо, судьба. — Граф, это… А новый наместник, приехав, отменит твои решения об освобождении?

Над столом повисла тишина. С этой стороны вопрос пока никто не рассматривал. Как бы я в своём праве. Но новый граф…

— Не знаю, — честно сказал я, качая головой.

— Ежели он попытается… А что-то говорит мне, что попытается, то народ, сеньор граф, за вилы возьмётся, — констатировал Олаф. — И будет кровь. Большая кровь.

— Крестьяне в Овьедо в худшем положении, чем у нас. — А это дал точную чёткую характеристику Вольдемар. Скупую и лаконичную, но капец верную, как и положено наёмному убийце, анализирующему много факторов для планирования успешной операции. — Восстание вспыхнет и там. А в Мериде… — Пауза. — В Мериде всё ещё хуже. Там из народа все соки выжимают. Кровь будет ОЧЕНЬ большая.

— И я, граф, того… — продолжил Олаф. — Я останусь со своим народом. Потому, что нельзя так, как они. Надо как ты. Чтобы, понимаешь, народ людьми себя чувствовал. Мы — люди!

О как чела торкнуло на почве освобождения. Удачно я его нашёл. Сформулировать мысли внятно мужику сложно, парень из деревни, в зрелом возрасте — воин, красноречие не про него, но поездив и поспособствовав реформе, убедился, что это — правильно. А такие за убеждения до конца стоят, каков бы конец ни был.

— Я, сыновья, кореша мои боевые — мы останемся, — продолжил он. — И будем действовать, как тот китаец велел. Нападать на обозы, резать спящих, травить колодцы. Ты уйти можешь, а нам бежать больше некуда, граф. Пуэбло и так край мира, дальше Пуэбло дороги нет.

— Олаф, церковь! — осадил я. — Против вас будут играть епископы. А значит все падре графства сдриснут отсюда. Вы хотите остаться без религии? Закрытые храмы, ни отпеть, ни покрестить, ни обвенчать?

— Граф, может оно и без религии, — парировал мой Мартин Лютер Кинг. — Но только не без бога. Бог он внутри нас, он всегда с нами, — похлопал себя по груди. А я почувствовал тлетворное влияние одного попаданца.

— Так что я остаюсь, граф, — уверенно заявил народный трибун. — Остаюсь и буду сражаться. Хоть с самим чёртом, если понадобится.

— С чёртом как раз драться легко, он в душе каждого из нас. — Я иронично усмехнулся. — А вот люди — куда большая проблема. Значит, остаёшься?

— Да, остаюсь. И это… Кореша мои, и все новенькие из магистрата кого недавно взяли, мы все — это наша общая позиция. За всех ответ держу.

— Понятно. — Облегчённо выдохнул — процесс пошёл, и сразу в гору — первый же человек оказался человеком, а не трусом. — Кто ещё выскажется?

— Рикардо, можно я? — поднял руку мастер Соломон. — Рикардо, но получается, новый владетель… И вся наша гильдия, что будет с нею?

Второй насущный вопрос, и снова тишина.

— Кому нужны наши поделки, наши печи? — продолжил мастер. При этих словах Дорофей невесело уткнулся в столешницу. — Мы посчитали, мы сможем четверть королевства железом обеспечить. Куда более высокого качества. А значит против нас выступят все гильдии по эту сторону Рио-Гранде! Ты хочешь бежать, но ведь это нам с мастерами нужно всё бросать и в Дикие Земли — прятаться.

— Граф, я не хочу бежать! — А это Дорофей. Жалобно так, что понятно — он рыцарь только по названию, родом-то из крепостных. — И это… Меня первого грохнут, да? Раз это я древние секреты разгадал?