Мир драконов. Пути и судьбы

Дракон немедленно взялся за перевод, вооружившись двумя громадными, засаленными от частого использования словарями и чистым свитком. Душа его пела, он испытывал почти физическое наслаждение от работы и, конечно, не замечал, что за окнами дома почему-то никак не светлеет.

А высоко в небесах тем временем шустрые маленькие тучки собирались и собирались вместе, пока не превратились вдруг в тёмного мохнатого исполина, закрывшего собой весь небосвод. Гигант ещё некоторое время тихо наливался мощью, а потом чихнул, и на землю полетели первые осенние снежинки. Многим из них было суждено сразу же растаять, но тысячи и миллионы новых уже кружились в небе, торопясь одеть весь этот огромный мир в белое.

Мун только досадливо наморщил нос, не прерывая своего занятия, когда снежинка упала на его морщинистую лапу. Не оторвался он от дела, и ощутив сырость на лбу и спине. И только когда неровные строчки перевода вдруг начали растекаться, дракон вынырнул из мира великих предков и задрал голову кверху. В крыше его дома зияло внушительных размеров отверстие, сквозь которое снег безнаказанно проникал в жилище Муна и обращался в тепле нагретого очажным огнем воздуха сыростью.

— Драконья праматерь, да что же это?! — возопил сдержанный учёный, скорее подхватив свои бумаги.

Спрятав драгоценные записи в шкаф, дракон попытался сообразить, откуда взялась дыра в крыше. Приходил на ум только тот летний случай, когда один из едва научившихся летать малышей неудачно приземлился на его дом и Мун дал сорванцу нагоняй… перед тем, как снова взяться за карту Моря Черепах…

Неужели время так быстро пролетело? Ну что же, теперь по крайней мере ясно, откуда постоянно тянуло холодом…

На морду серого дракона упала очередная снежинка. На столе понемногу образовывалась лужа.

Мун не желал, чтобы его дом превращался в болото, и скорее бросился в кладовую. Спасение драконов, как известно — дело лап самих драконов, этого принципа он всегда придерживался, а потому решил, что сам справится с бедой.

Через несколько минут Мун с лестницей, молотком и показавшимися подходящими для ремонта досками уже открыл входную дверь… чтобы немедленно закрыть ее и отправиться за шапкой и набрюшником.

Снег валил громадными хлопьями, кучился у крыльца сугробом, лез в нос и под шапку, но дракон храбро преодолел двор, приставил лестницу и начал карабкаться наверх. Оскальзываясь на почему-то враз покрывшихся инеем ступеньках, Мун ругал себя последними словами. Ведь брат же, старина Мин-Шу, кажется, говорил ему что-то о крыше. На той неделе, или раньше…

Взобравшись, дракон с огорчением подышал на озябшие лапы и только то, что снова слезать по неудобной лестнице и морозить хвост в сугробах прямо сейчас не было никаких сил, помешало ему отправиться домой за варежками. Крышу всю замело. Пришлось сбросить немало снега вниз, чтобы хоть как-то держаться на покатой плоскости, да и тогда Мун предпочел цепляться тремя лапами, а доски прилаживать одной, хотя это и было жутко неудобно. Казалось, кроме этой крыши не существовало вообще больше ничего, таким сильным был первый осенний снегопад.

Мун вознёс хвалу судьбе, что конец лета и почти вся осень выдались засушливыми, посетовал запоздало, что забыл подставить под прореху в крыше какой-нибудь тазик, успел решить, что отсюда до земли падать далековато, а потому чесать нос не стоит и даже посочувствовал Мин-Шу, у которого наверняка сейчас болят все кости. А потом оказалось, что дыра заделана. Может, до весны и не продержится, но на ближайшее время сойдёт и так.

Перестав стучать молотком, Мун вдруг услышал, какая стоит тишина. Безмолвно падал снег, занося и занося округу. Когда-то давно, будучи еще маленьким, серый дракончик вылепил из снега нечто, отдаленно напоминающее его старшего брата, но тому отчего-то совсем не понравилось, и они тогда даже поругались… В детстве они часто ссорились. Однажды Мин-Шу, теперь такой важный и мудрый, наставляющий молодое поколение, как надо жить, с неизменной пиалой чая в лапе, а тогда совсем ещё малыш, расхвастался, что найдёт жилище Безмолвного, древнего и таинственного дракона, о котором уже тогда слагали легенды. Ох, как же смеялся над ним Мун, как дразнил! И как беспокоился потом, когда брат и правда отправился в дикие горы и там заблудился! К счастью, всё закончилось хорошо…

Воспоминания о детстве заставили дракона улыбнуться в длинные усы. Тут-то и раздался этот крик.

— Эй! — гаркнул кто-то столь неожиданно, что Мун покатился вниз и только у самой кромки сумел удержаться, нелепо повиснув вниз головой и судорожно цепляясь задними лапами за черепицу. Под окнами дома стоял и весело глядел на него юный молочно-белый дракончик, не чувствовавший, как видно, холода.

— А что вы там делаете, учитель? — спросил он любопытно.

— Чиню крышу… — пробормотал Мун, а потом свёл брови — Ты что это, с ума сошёл?! Ходишь тут и кричишь, работать мешаешь!