Мир духовного опыта

Кажется, уже ничего не осталось от прежнего существа, всё заполонил собой Бог, всё внутри мистика стало Царством Божиим. Он буквально теряет ощущение самого себя, как конкретной индивидуальности. Вспоминается случай из жизни суфийского святого Баязида Бистами. Однажды кто-то постучал в его дверь и спросил: «Есть ли здесь Баязид?». Баязид ответил: «Есть ли здесь кто-то, кроме Бога?»81. Очевидно, когда человек находится в столь опьяняющем состоянии Божественного присутствия, подобные ответы он даёт совершенно бессознательно, ничуть не задумываясь о кощунственности или эксцентричнности своего поведения. Пожалуй, если бы мистик мог молчать о ликующем внутри Боге, он делал бы это, избегая печальной участи, какую ему нередко приходилось выносить из-за обвинения в ереси. Широко известна трагическая судьба суфийского святого Ал-Халладжа, казнённого ортодоксами за казавшиеся им святотатственными слова: «Я – Абсолютная Истина»82. Но когда говорит Бог, молчать не приходится. Удивительно, что слова многих мистиков в этом переживании кажутся истекающими из одного источника. Христос утверждает: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин.14:6). Кришнамурти спустя два тысячелетия говорит то же иными словами: «Вы спрашиваете, кто я? Я – всё вокруг, потому что я есть жизнь»83. Индийская святая Шри Анандамайи Ма молвит, что она «есть не что иное, как Абсолютное Необусловленное Бытие – Пурна Брахма Нараяни! На повторный вопрос Бхоланатха (своего супруга – прим.автора), кто же она, её губы произнесли – Махадэви (Великая Богиня). Во время этого поразительного заявления она светилась необыкновенным светом»84. Так, Истина беззастенчиво транслирует себя через избранных посредников.

Абсолютное знание

В четверть часа я увидел и узнал больше,

чем могло бы мне дать долголетнее

пребывание в университете, ибо я увидел

и познал существование всех вещей.

Я. Беме

Ещё одно мистическое переживание, захватывающее нас вне зависимости от принадлежности к религиозной традиции, – ощущение абсолютного знания, открывающего нам природу реальности. Это знание может быть двояким: обнажающим суть всего мироздания или же раскрывающим перед нами «святая святых» отдельного явления или существа, прозреваемого нами в такой целостности, что у нас не возникает сомнения в том, что мы разглядели его чистое бытие, незамутнённое нашим восприятием, или, как сказал бы Гегель, «в-себе-бытие». В этот краткий миг мистического постижения мы можем чувствовать, что познали смысл всего существующего, незримый фундамент, на котором зиждется мир.

Важно не что именно мы постигаем в подобном состоянии, поскольку легко убедиться, что постигать мы можем совершенно разное. Значение имеет сам опыт «абсолютного знания», озаряющий сознание. Содержанием такого знания могут быть различные объекты и идеи. Например, христианину может открыться природа Святой Троицы или замысел творения. Вот что пишет об этом опыте христианский мистик, основатель общества квакеров Джордж Фокс: «Я находился в том состоянии, в каком был Адам до своего рождения. Тайна творения была открыта для меня; и мне было дано увидеть, как все вещи получили свое название согласно своей природе и своим свойствам»85.

В опыте «абсолютного знания» к нам может прийти глубинное понимание нашей индивидуальности, предназначения и высшего смысла судьбы. С.Гроф, проводя многочисленные трансперсональные сеансы, наблюдал, как в ходе определённых практик люди достигали предельной ясности в понимании своего жизненного пути86.

Таким образом, мы можем столкнуться с фрагментарным «абсолютным знанием», касающимся частностей бытия, и глобальным «абсолютным знанием», снимающим покров со всего мироздания. Их объединяет одна общая черта – ощущение исчерпывающего проникновения в то, что нам открылось.

Однако, если в момент этого опыта всё кажется кристально ясным, очевидным до ошеломлённости – как можно было не понимать этого прежде! – то на выходе из этого «ясновидящего» состояния, обретённое знание словно рассыпается на осколки или затушёвывается, оставляя лишь смутный след, воспоминание о чём-то невероятно важном, но о чём именно – увы, нашему разуму уже неизвестно. Память об этом переживании продолжает влиять на нас в течение всей жизни, несмотря на то, что мы не можем воспроизвести в сознании его конкретность.