Мир фантастики 2010. Фактор города

Я рванулся, бросился на крик, но через мгновение здравый смысл вернулся ко мне. Я резко остановился и нырнул в развалины ближайшего муравейника. Это была засада. Проклятый инструктор обманул: термиты не стали спасаться бегством, вместо этого они устроили западню, и в нее угодила Зильда. А теперь они ждут меня.

– Я ранена, Тиль! – Крик Зильды сменился на визг. – Я теряю наполнитель, ради всего святого, помоги же мне! Тиль, умоляю тебя, спаси меня, вытащи отсюда. Мне страшно, Тиль, и так больно. Где же ты, Тиль?!

Я включил оптику и дал максимальное увеличение. Теперь я видел Зильду, словно она лежала прямо у моих шагателей. Она вся была покрыта вытекающим наполнителем, и мне стало ясно, что, не окажи я ей немедленную помощь, она умрет.

– Тиль, – теперь к визгу прибавились стоны. – Ты же не бросишь меня здесь, Тиль?

Я отключил акустику. В создавшейся ситуации не было места выбору. Жизнь дана альмейдянину только один раз. Я не собирался терять свою. Моя смерть не вернет Зильду, а значит, будет просто бессмысленной.

«Прощай, Зильда, – сказал я про себя. – Мне жаль, что так получилось».

Укрываясь за развалинами термитника, я поспешил к кораблю. Добравшись до него, включил акустику. Голоса Зильды в шлемофоне больше не было.

Раненая тварь издыхала. Она уже больше не шевелилась и лишь издавала слабый писк, похожий на повизгивание крысиного выводка.

Мы стояли вокруг умирающего монстра. Десять человек, все, кто остались. Я обнимал Варю за плечи, но это не помогало – нас обоих ощутимо трясло.

– Эта мразь удрала, – сказал Володька Кудлач. – Гребаная падла. Бросил своего и удрал, унес ноги, сволочь.

– Этого надо добить, – сказала Вика. – Он так еще может долго промучиться.

– Пускай мучается! – заорал на нее Кудлач. – Пускай корчится, гнида. Пять наших, пятеро, где они, а? Ничего же не осталось, вообще ничего, как не было. Нечего даже хоронить. Четыре парня и девочка, а? В обмен на эту гадину, на эту вот проклятую сволочь.

– Всё, – сказал я. – Всё на этом. Мы проиграли войну. Кто же мог знать, ребята. Кто мог знать, что эти гады бросают своих.

Мне никто не ответил. Девять человек стояли вокруг меня, опустив головы, и молчали.

«Ты должен был знать, – ударил меня в висок внутренний голос. – Ты, лейтенант-самозванец, должен был знать. Знать, а не разменять пятерых своих на эту падаль. Они на тебе, все пятеро. Братья Очкарики, Витя Завьял, Дима и Леночка. И будут теперь на тебе всегда».

Вечером мы сколотили плоты. Оттолкнули их от берега и пустились в сплав по реке.

Суд чести Великой Альмейды меня оправдал. Мои действия сочли разумными и соответствующими основным принципам альмейдянской морали.

На следующий день после суда Ильгр прислал мне вызов. Надо же, я и не думал, что этот щеголь относился к покойной Зильде серьезно. Я испросил позволения на дуэль у Особой Комиссии по вопросам чести, и мне, разумеется, отказали, а мерзавцу Ильгру присудили значительный штраф.