Мир фантастики 2010. Зона высадки

В корабле осталась куча полезных вещей типа коммутатора, оружия и нормальной одежды. Осталась — это несколько преувеличенно. Ярко и хорошо горели — это вернее. Я не слышу одним ухом. И очень хочется умыться. Что она на меня так смотрит? Я и так знаю, что в пыли, крови, но эта чертова пивная — единственное, что светилось в округе, и у меня просто не было сил идти дальше. Я первый раз пью пиво на такой высоте. Я бывал в ресторанах, расположенных куда выше, но там как-то все больше напитки благородные и дорогие. Пивная на седьмом этаже — это довольно причудливо. Будь она на первом, я бы её, скорее всего, просто не заметил. В округе почти все дома двух-, трехэтажные и этот воспринимался почти что башней. Выше — только звезды. Проклятые звезды.

У них тут только пиво и пиво покрепче. Электричество идет от чудом уцелевшего кабеля, и холодильник полон. Место, в котором мне отчаянно хотелось бы осмотреться и попытаться привести себя в пристойный вид, отсутствует напрочь. Может, у них не принято? А кружки с виду чистые…

Народ приходил и уходил, изредка поднимался на этаж выше.

Наверное, они так жили всегда. Здесь все было так обыденно, что как-то не верилось в то, что неделя войны с панцирниками сделала их такими. Боже, она мне улыбалась… Какое счастье, что я не стал стоматологом! Я отвернулся и могу не смотреть, а они так на жизнь зарабатывают.

— Мне все равно что, лишь бы крепкое и холодное… Ты ведь угостишь меня?

Наверное, решила, что если я не ведусь на обнаженную плоть, то обязательно сработает улыбка. Может, местные настолько талантливы, что способны безошибочно определять наличие денег, или настолько тупы, что не способны протянуть тонкую нить логики от того, как человек одет, к тому, что он в состоянии, а что нет? Я угощу её. Пусть хоть ктото будет в эту ночь счастливым.

— Меня зовут Кэрэн, а как ты хочешь, чтобы я тебя называла?

Я оторвал взгляд от кружки и внимательно осмотрелся. Нет. Это она мне. Осмотр присутствующих дал результат: кажется, мы все тут только что выбрались из рухнувшего корабля. Я не видел вывески, но знаю, что там написано: «Отель у погибшего звездолетчика». На самом деле — какая разница, откуда именно ты выбрался, главное, что жив. Умрем мы точно скоро, и, похоже, что одновременно.

Панцирники давно были бедой, но бедой далекой. Время от времени они с кем-то сталкивались, и это неизменно кончалось гибелью имевших несчастье их повстречать. Собственно вся информация о панцирниках сводилась к случайно перехваченным сигналам уже гибнувших кораблей. Известно было мало, но и этого малого должно было хватать, чтобы не соваться на планету, которой не повезло оказаться на пути у флота этих чудовищ.

Панцирники — те, о которых мы знали, — передвигались большими соединениями, за дальними пределами обжитого космоса, были всегда вооружены и всегда первыми вступали в контакт. Что характерно — вступали отменно вежливо и на языке тех, кого встречали. Представьте себе: летите вы, никого не трогаете, и вдруг с вами заговаривает чудище, больше всего похожее на черепаху, из-под панциря которой свисает густая зеленая слизь, что само по себе неприятно, но у создания еще есть голова. Голова находится сверху на панцире и расположением сильно напоминает башню танка. Только очень уродливую башню. Глаза, большие и маленькие, беспорядочно разбросаны по голове этого существа и время от времени, чтобы наблюдатель не скучал, — открываются и закрываются. Я сказал, что у панцирника огромный двойной рот и внутри у этого четырехстворчатого рта что-то постоянно шевелится? Уже просто для проформы все это зрелище сопровождается четырьмя парами ложноножек непрестанно, то переплетающихся, то расплетающихся…

У президента Феофании была своя теория. Он считал, что с панцирниками можно договориться. Для этого я ему и понадобился. Планировалось, что меня встретят и сейчас, я, проанализировав всю информацию, предложу что-нибудь президенту и его правительству и мирно отбуду вместе с другими спешно покидавшими Феофанию путешественниками.

Кстати, умные местные жители уже давно пили пиво далеко от панцирников и от Феофании. Умные и богатые. Боюсь, любительница крепкого и холодного не накопит средств на билет отсюда, даже если отдастся всем мужчинам этого города.

Я знаю еще одну печальную вещь. В Империи были рады, что Феофания в нее не входит. Пришлось бы в дело вступить имперскому флоту, а Император совсем не хотел из-за какой-то там планеты остаться без флота.

До панцирников оставалось километров шестьсот. Они наступали с севера на юг, и скорость их наступления была не связана с сопротивлением местной армии. Сто километров в час. Именно на такой скорости они гарантировано уничтожали все живое. Методичные ребята. Феофанию было жаль, но зато теперь мы знали о панцирниках в сотни раз больше. В сотни раз больше для того, чтобы, завидя их, тут же бежать без оглядки.