Мир фантастики 2010. Зона высадки

Разряды электричества коснулись кожи, и защитные ткани рассеяли их. Бет ударил волной давления, отшвырнул существ и ринулся вслед за ними в коридор. Сперва отбить атаку, затем — уводить Девятую. Коридор был полон — существа с обеих сторон, десятки. Их оружие было кинетическим, потому Бет ушел из фазы вещества. Он обратился в сгусток энергии. Пули проносились сквозь тело, не причиняя вреда. Бет смещался, на миллисекунды обретал материальность и бил. Враги бешено стреляли в ответ, решетили мерцающее облако, пляшущее перед стволами. Кинетическая энергия пронизывала то место, где спасателя уже не было. Враги вовсе не умели защищаться. Импульсы сжатия сбивали их с ног и ломали конечности, тепловые удары заставляли корчиться от боли. За шесть секунд Бет, восьмой силы, лишил их боеспособности и на мгновенье задержался в фазе вещества, чтобы убедиться в победе.

Тогда мучительно горячая игла вонзилась в спину. Боль и удивление сковали его на миг, новые иглы прошили тело. Он лишился сознания, так и не успев поверить в то, что проиграл.

* * *

Зеленоватое тело чужака напоминало препарированную лягушку. Щупы зондов и электроды, торчащие из него, выполняли функцию гвоздей — спасатель был пришпилен ими к пространству помещения. Импульсный ток, протекающий по тканям чужака, парализовал его и удерживал на месте. Иного способа удержать существо, способное проходить сквозь стены, не было.

Стоя в холле пятого этажа, спешно переоборудованном под военную лабораторию, доктор Гамильтон ощущал колючую абсурдность происходящего. Словно в плохом боевике, вокруг были «свои» и «чужие». Свои здесь — это парни с автоматами, и парни в блестящих комбинезонах со стеклами вместо лиц, и парни с каменными скулами над офицерскими погонами. Чужие — это Эдвард Гамильтон и Хьюго Шелби. И полумертвое тело существа.

— Полковник Хардинг, я требую прекратить… — Он отчеканил сталью это «требую», но на «прекратить» голос сорвался.

— Вы требуете? Надо же! — Полковник изобразил подобие удивления. — За пять месяцев исследований вы не добились результатов. Однако, если экземпляр U1 необходимо было сохранить живым ввиду его уникальности, то с U2 мы можем применить надежные методы… познания.

— Никто из моих подчиненных не станет участвовать в этой экзекуции.

— Мои подчиненные прекрасно управятся и сами.

— Я запрещаю подобный опыт на территории моего института.

— Это вряд ли. По приказу министра обороны я имею право совершать в вашем институте любые действия, направленные на безопасность Великобритании.

Доктор Гамильтон поперхнулся.

— Эта пытка — в целях безопасности?!

— Двадцать шесть моих солдат госпитализированы, двое погибли.

— Но это они первыми открыли огонь, не чужак!

— Он вторгся на охраняемый объект.

Губы Гамильтона тронула болезненная усмешка.

— То есть вы заранее оповестили его, что объект охраняем? И как это вам удалось?

— Черт возьми, док! Он пытался украсть U1!

— Он к ней даже не прикоснулся — это видно на записях. Если бы хотел украсть — украл бы за три секунды. Вы не так глупы, чтобы не понять этого.

— Хватит! — Хардинг указал на дверь. — Убирайтесь. Я получил прямой приказ: любой ценой получить точные сведения о природе существа. Если вздумаете мешать мне… В общем, не советую.

Гамильтон побледнел, но не сдвинулся с места.

— Ничего, что сейчас ночь. Я не постесняюсь разбудить премьера. Если понадобится, то и ее величество. Полагаю, они должны быть в курсе первого вооруженного конфликта с инопланетным разумом.

Полковник чуть заметно оскалился:

— Вы сами отказались подтвердить инопланетную природу экземпляров. На свои же грабли, доктор.

— И даже моя горячая благодарность не заставит вас изменить решение?

Хардинг понизил голос и придвинулся к доктору, окуная его в облако табачной вони.

— Положение сильно изменилось, док. Факт нападения, плюс это его оружие, хождение сквозь стены. Там среагировали мгновенно. У меня есть ясный приказ… Так что вам правда лучше уйти.

Больше не говоря ни слова, Гамильтон пошел к выходу. Смотритель музея последовал за ним, у дверей задержался и отчетливо произнес:

— Двое погибших — пока не так уж много. Не гневите судьбу, полковник.

На лестничной клетке ректор института достал сигареты. Пока он курил, Хьюго Шелби молча стоял рядом. Затем доктор Гамильтон ушел — звонить королеве, или поднимать на уши репортеров, а может, глушить виски в «Ромашке». Смотритель музея направился на второй этаж, где все в том же вольере отдыхала кареглазая леди Ребекка. Она не спала — послушный ее движению, мячик проделывал свой бесконечный путь. Двенадцать футов — отскок…

Хьюго громко сказал:

— Мисс Ребекка. Тот, кто приходил к вам, — полагаю, он в вас ошибся. Так же, как и я. Не думаю, что вам есть до этого дело. Я даже не уверен, что вы понимаете меня. Но вы должны знать: ему сейчас плохо. А станет еще хуже. Всего доброго, мисс Ребекка.