Мир фантастики 2014. День Десантника (сборник)

Грохот выстрелов, перегрузивший радиоаппаратуру до острого треска, оглушил меня. И как динамик не сгорел от такой громкости?! Неужели кто-то в экипаже Довбни догадался стрелять внутри БТРа? Идиоты, блин!!!

Кишащая черная куча совсем остановилась. Какое-то время она держалась, но затем схлынула, оставив после себя неподвижный БТР. Неужели этим черным тварям оказалось достаточно щели, чтобы проникнуть внутрь?

Что-то темное замелькало на обзорных мониторах. В паузах между грохотом пулемета стало слышно глухой шум, словно крупный дождь лупил по броне. Чертыхнулся Ковальский… Похоже, что и нас захлестнула волна кустообразных тварей.

– Не открывать люки! – рявкнул я в эфир. И уже в свой салон: – Слышали?!

Двигатель взревел форсажем. Я понял, что Фикус делал попытку оторваться от все более облепливающих БТР перекати-полей при помощи скорости. Не получилось.

– Тормози! – приказал я Артему. – Только не опрокинь нас на склоне!

– Товарищ старший лейтенант! – укоризненно вскрикнул Фикус. – Когда я вас опрокидывал?!

– Четверть, здесь Фрол, у тебя огнемет на борту, – проговорил я в эфир – припали мою броню, но не сильно. Колеса не спали!

– Сейчас сделаю, – с готовностью отозвался Кирия, командир БТРа под номером 025, – только ты не дергайся, командир!

Я представил, как огненный язык облизывает черную кучу, прикрывающую мой БТР, как катятся вниз по склону сгорающие «скелеты колобков»…

Огнемет сделал свою работу: командирский перископ, триплексы водителя и камеры обзора хоть и потемнели немного, но зато полностью очистились от закрывавших их черных тел. Фикус снова притопил педаль газа, и бронетранспортер с ревом скатился до окраины разрушенного городка. Когда-то здесь жило несколько сотен переселенцев с Земли. Теперь же здесь горело все, что только могло гореть. Почва была густо усеяна трупами различных тварей, начиная от уже знакомых мне «перекати-поле» до совершенно непонятных грузных туш, разбросавших по сторонам толстые шипастые щупальца. Так вот кого я принял за коров, когда рассматривал лощину камерами беспилотника! Иногда под очередной тварью можно было рассмотреть часть человеческого тела, ногу в форменном ботинке, каску… Отовсюду валили столбы черного и белого дыма, иногда сводя видимость на нет.

– Ка-артина! – процедил Ковальский. – И хрен поймешь, что тут происходило!

Фикус вел БТР через завалы, немилосердно перемалывая восемью колесами как туши тварей, так и чадящие остатки хрупких стен. Стрелок перестал расходовать боезапас, и стали слышны звуки движения. Под днищем трещало, скрипело… что-то лопалось… и я непроизвольно передергивал плечами, отгоняя видение раздавленной протектором грудной клетки.

Война… когда я к тебе привыкну, война? Несмотря на то, что я работник твоих полей, ты все равно каждый раз отталкиваешь меня своим обнаженным бесстыдством смерти. Говорят, что мертвые сраму не имут. А я все-таки не хотел бы, чтоб мое мертвое тело переехал бронетранспортер или размазал в грязь стальными траками тяжелый танк. Не по душе мне это как-то.

«А если смерть тебе не по душе, то почему ты выбрал такую профессию, наемник? Ведь если кто-то сеет гибельные семена, то он не должен удивляться, когда придет время собирать созревший урожай».

Вот так-то…

Как можно защищаться на суде, если обвинитель – ты сам? Если ты знаешь, что во всех вариантах развития событий результатом будет смерть? Причем неважно: твоя или – кого-то другого… Я сделал этот выбор, когда подписал контракт, и теперь вынужден расхлебывать кашу, которую помог заваривать. Кто-то другой может сказать: «Человек не виноват, виновата Система!» И что? Значит, человек виноват в том, что стал частью этой системы, что завертелся маленькой шестереночкой, передавая крутящий момент дальше…

В формированьи общих масс
Корявой формой ложных мнений

Я в дырку выпал как-то раз,

То ли от боли, то ль от лени…

Прав был тот, кто написал эти стихи, тысячу раз прав! Ведь мог не пойти, мог отказаться, когда предложили влиться в ряды доблестных Наемников Архипелага! Ведь мог освоить какую-то другую профессию, перебиться, переждать трудное время… Не переждал – пошел заниматься тем, чему был научен еще там, на Земле. Теперь Земля далеко, а я вот уже как девять месяцев мотаюсь по планетам Архипелага, потом и кровью отрабатывая свои деньги.

Архипелаг…

И счастье, и боль человечества…