Мир Гаора (СИ)

   Врач кивнул, оглядывая замершего в уставной стойке высокого раба в кожаной шофёрской куртке. И по этому взгляду Гаор узнал его. Тот самый, смотревший его дважды на той квартире. И что теперь? Осмотр, сортировка? Или... исследование? Смертным холодом потянуло по спине. "Но... - попытался он успокоить себя - Венн отпрашивал его на пару периодов, так что..."

   - Раздевайся, раб, - приказал врач.

   - Да, господин, - ответил Гаор онемевшими как от удара губами и расстегнул куртку.

   Последовавший за этим осмотр был бы повторением тех, памятных по той квартире, где он отлёживался, если бы не приборы. Ему измерили объём лёгких, рост, вес, ещё что-то... Суетились возникающие как из-под пола, вернее, из дверей то ли шкафов, то ли других помещений помощники врача в белых комбинезонах, резиновых перчатках, глухих не то шапочках, не то капюшонах и закрывавших пол-лица белых повязках-респираторах, так что не поймёшь ни возраста, ни пола. Подсоединяли и отсоединяли приборы, приклеивали ему на тело электроды и датчики, привязывали и отвязывали то к одному креслу, то к другому, то к каталке. Приказы помощникам врач отдавал отрывочными фразами из непонятных слов, а чаще жестами. А их голосов Гаор вообще не слышал. Боли не было, ну скажем так, особой боли, хотя и мяли, и нажимали, и проверяли крепость рубцов и шрамов, но голова у него пошла кругом, и он уже даже не пытался понять, кто и что с ним делает, тупо выполняя приказы лечь, встать, повернуться, поднять или опустить руку или ногу...

   - Закрой глаза, - приказал врач.

   Гаор с невольным облегчением - так страшно бил в глаза свет бестеневой лампы над столом, к которому он был привязан - опустил веки, и сразу ему завязали глаза плотной, но не режущей повязкой. И почти сразу ощутил, как чьи-то мягкие тёплые пальцы ощупывают, нет, ласкают ему половые органы. Страшные воспоминания о пресс-камере заставили его зарычать и рвануться.

   - Нет! - хрипло закричал он, пытаясь порвать привязь.

   - Молчать! - резко скомандовал над ним голос врача.

   И он обессилено замер, ожидая наказания за неповиновение. Пусть убивают, пусть что угодно, но чтоб не это, чтоб...

   - Когда поили? - ворвался в мозг голос врача и тут же лёгкая пощёчина, когда не бьют, а приводят в чувство.

   - Три... дня... назад... - хрипло с паузами выдохнул он, уже вполне сознательно не добавив положенного обращения, чтобы, наконец, получить такой удар, от которого сможет потерять сознание.

   Но его не ударили, а продолжили допрос:

   - Гуща? Разбавленное?

   - Разбавленное, - продолжал он нарываться.

   - С чем смешали?

   - С чаем.

   - Пропорцию знаешь?

   - Нет.

   - Разрядка была?

   - Да.

   - А сейчас не хочешь? - насмешливо спросил врач. - Чего так, раб? Не хочется без "пойла"?

   И снова те же вкрадчиво шарящие по его телу руки. И его безуспешные попытки вырваться, уйти. Снова сводит горло судорогой, превращая слова в хриплое невнятное рычание.

   - Ты смотри, какой живчик, - весело удивляется кто-то над ним.

   Это не врач и не Венн, их голоса он знает, кто это? Вроде он его слышал, где и когда... чужие руки, умелые и нестерпимо противные ласки не дают сосредоточиться...

   - А ведь вы правы, весьма интересный экземпляр.

   Нет, он не даст себя довести, нет...

   - Конечно, система затронута и перспективы неясные.

   - Но он сопротивляется воздействию.

   - Да, и это самое интересное.

   - Провести бы его по полному циклу.

   - Да, получили бы цельную картину.

   - Но...

   - Вот именно.

   - Возьмите пробы тканей и на этом пока остановимся.

   Кто это говорит? О ком? Пробы тканей? Исследование перед утилизацией?

   - Помассируй ему, я же не могу ввести катетер.

   - Введите релаксант и не мучайтесь.

   - И отключите его, он ещё нужен.

   Гаор успел ощутить укол возле ключицы и наконец-то потерял сознание. Наступила чернота, чёрная пустота, и он стремительно падал в этой пустоте.

   И так же внезапно пришёл в себя. Он голый, лежит на чём-то... Но ни разлёживаться, ни даже просто толком очухаться ему не дали.

   - Рыжий, - позвал его голос Венна.

   - Да, мой господин, - откликнулся он, не открывая глаз.

   - Вставай и одевайся.

   - Да, мой господин, - повторил он формулу повиновения, открыл глаза и сел.

   Оказывается, лежал он на узкой больничной кушетке, застеленной белоснежной и даже накрахмаленной простыней. Рядом на стуле аккуратно сложена его одежда, внизу ботинки, а... кабинет другой. Маленький, обычный амбулаторный кабинет, с канцелярским столом, одним застеклённым шкафом, ростомером, весами, на стене таблицы для проверки зрения... Всё это он быстро разглядел, одеваясь. За столом сидит... Венн. А тот кабинет, с приборами? И что там с ним делали? Нигде вроде не болит, но...

   - Давай, Рыжий, не копайся, всё у тебя цело, - рассмеялся Венн. И уточнил: - Пока.

   "Сволочь тихушная, - про себя зло выругался Гаор, быстро зашнуровывая ботинки, - пошёл бы ты... со своими шуточками и приколами". На левой руке, в локтевом сгибе, след укола. Взяли кровь на анализ или что-то вкололи? Зудит под лопаткой. Опять же, как от укола. И катетеры ему, похоже, вставляли и спереди, и сзади. Зачем? Опять же... брали образцы тканей или что-то ввели? Сволочи.