Мир Гаора (СИ)

   Она отошла к плите, а напротив Гаора вдруг села девчонка, похоже, одна из тех, что его дразнили в выходной, и стала смотреть, как он ест. Гаор никогда не любил, чтобы ему в рот заглядывали. Ест, что дали, чужого не взял - чего пялиться?! Он сердито посмотрел на неё и уткнулся в миску. Навалили ему щедро, первый, самый жгучий голод он заткнул, и теперь ел уже не спеша, наслаждаясь теплом, разливавшимся по телу от каждой ложки. А тут малолетка припёрлась и всё удовольствие портит! Девчонка вздохнула. И ещё раз. Гаор упрямо был занят только кашей.

   - Рыжий, - не выдержала девчонка.

   - Мм, - откликнулся Гаор.

   - А ты деревянный или каменный? - невинным тоном поинтересовалась девчонка.

   Гаор вынужденно оторвался от миски и поднял на неё глаза. Она сидела, подперев кулачками подбородок, отчего лицо её стало совсем круглым, и смотрела на него тоже круглыми глазами желудёвого цвета, такие же коричневые с желтым отливом волосы скручены на макушке в узел, а по бокам выпущены две прядки, заплетённые тонкими косичками. Гаор улыбнулся.

   - Я усталый, - ответил он и взял кружку.

   Возившиеся у плиты женщины рассмеялись.

   - Отстань, Дубравка, дай парню поесть.

   - Ишь как не терпится!

   - Выходного дождись.

   - Ага, - ответила, не оборачиваясь, Дубравка, - а он опять как сядет курить, так и не встанет. Мы его с Кисой уж дразнили-дразнили... У него, небось, и вставать нечему, - фыркнула она вызывающе, - и поглядеть, небось, не на что.

   От этого отмолчаться Гаор не мог.

   - Когда подрастёшь, малолетка, тогда и покажу, - ответил он, допивая и ставя кружку, как здесь принято, вверх дном. - Спасибо, Маманя.

   Девчонка жарко до слёз на глазах покраснела, а женщина так смеялись, что Маманя только рукой ему махнула, иди, дескать.

   В спальню Гаор пришёл ублаготворённый и сразу залез к себе, разделся, уже засыпая, повесил рубашку и брюки на перекладину в изножье и заснул, как провалился.

   Разбудил его только шум пришедших на обед, и он даже спросонья не сразу сообразил, что такое творится.

   - Рыжий, давай по-быстрому, - мимоходом бросил ему Сташий, - обед проспишь.

   В умывалке толкотня, разбирают развешенное на просушку бельё, некоторые прямо тут же переодеваются в сухое, а то прихватит по-мокрому холодным ветром... тады только молись, чтоб кровяница не привязалась.

   - Давай, мужики, обед стынет! - орет дневальный.

   - Заткнись, Губоня, без тебя знаем.

   - Рыжий, ты щас где?

   - На складе, - бросает на ходу Гаор, натягивая поверх подсохшего белья комбез.

   Носки... вроде эта пара посуше, её и надевать, а другая пусть сохнет, постирать бы, не сообразил сразу, а теперь некогда, вечером обе пары стирать.

   - Губоня, моё на трубу тогда.

   - Валите, мужики, знаю.

   Вроде совсем недавно ел, а сел за стол и накинулся на еду, как скажи после карцера - удивился про себя Гаор, быстро, наравне со всеми, хлебая суп.

   - Рыжий, - позвал его Булан.

   Гаор поднял на него глаза.

   - Ну?

   - А куда это хозяин тебя дёрнул?

   - Снег трактором чистить.

   - Нуу? - удивились соседи по столу.

   - А ты могёшь?

   - Могу, - кивнул Гаор.

   - А такую, ну, хозяйскую, тоже могёшь?

   Гаор понял, что говорят о легковушке, и кивнул.

   - И легковую могу.

   - Каку-каку?

   - Легковую, - повторил Гаор и стал наскоро, между глотками объяснять, какие бывают машины.

   - И все могёшь?

   - Все не все, - Гаор уже дожёвывал кашу, - а многие да.

   - Что умственность-то значит!

   - Паря, а выучился где?

   - В училище и на фронте, - ответил Гаор, вытряхивая себе в рот последние капли киселя и переворачивая кружку вверх дном.

   Зачем так делают, он не понимал. Ведь как ни старайся, а что-то остаётся, а значит, стекает по стенкам на стол и потом его приходится отмывать, лишняя работа, но поступал как все. Коль попал на такой Устав, то и живи по Уставу.

   - Вечером доскажешь, - встал из-за стола Зайча.

   Вместе со всеми встал и Гаор, поклонился Матери и сидевшей за их столом Мааньке. Матуня, Мамушка и Матуха ели за женским столом, вроде и Маманя - главная по кухне и вообще хозяйству - там же.

   Построение в коридоре. Плешак радостно ухмыляется ему и быстро шепчет.

   - Во здорово, паря, а то одному и несподручно теперь.

   И Гаор кивает в ответ.

   На дворе уже темнеет, а к складу они подбегают почти уже в темноте. Но ничего, он сегодня уже на снег и свет насмотрелся, под конец езды даже ломило в глазах.

   - А вот и мы, господин надзиратель, - весело здоровается Плешак.

   - Что, - надзиратель, обыскав Плешака, шлепком по лысине отправляет его за дверь, - рад, что напарника вернули?

   Следующим шлепком, уже покрепче и по спине, вбрасывают Гаора, и дверь лязгает, не дав Плешаку ответить.

   - Ну, паря, - Плешак пытливо смотрит на него, - работаем? Иль тебя совсем машина ухайдокала?

   - Чего? - спросил Гаор, берясь за контейнер, который явно был не на месте.

   - А то самое! - засмеялся Плешак и пожаловался, - скучно мне тут без тебя было.

   - Сейчас развеселю, - пообещал Гаор, - давай в слова играть.

   - Давай, - согласился Плешак, - ты вон ту дурынду только вон туды приткни.

   - За ней приедут к вечеру, - возразил Гаор, перекатывая энергоблок в угол слева от двери. - Что такое Дубравка?