Мир Гаора (Сон 1-10) [СИ]

— Я и не помню её, — Гаор сглотнул вставший опять в горле комок. — Меня в пять лет отец у неё забрал, больше я её не видел, даже имени её не знаю, может, и нет её уже, а может, и жива. Не знаю.

Он замолчал, и наступила тишина. Почему-то, он ещё не знал почему, но они как-то иначе говорили о семье. Не понимали, что не мать, а отец главный, старшинство считали по годам.

Тишину вдруг нарушил вопль. Кричали где-то дальше и от боли. Гаор вздрогнул.

— У блатяг это, — сразу объяснили ему.

— Ништяк, нас не касаемо.

— Ребя, а никак жрачку везут.

— Ладно, Рыжий, потом доскажешь.

Тут и он услышал приближающиеся визг и лязганье железных колёсиков по цементному полу. В коридоре у их решётки появился надзиратель в мундире без знаков различия, но с зелёными петлицами, постучал дубинкой по решётке.

— Старший, подготовь камеру.

— Встать, — гаркнул, слезая с нар, Слон. — По четыре становись.

Седой легко соскочил с нар.

— С Чеграшом вставай, — бросил он через плечо Гаору, проходя вперёд, к Слону и ещё двоим.

— Я Чеграш, — дёрнул его рукав светловолосый и черноглазый парень.

До этого он молча лежал над ним на верхних нарах, свесив голову и слушая.

— Зима, Гиря, где вы?

— Да здеся.

Двое, примеченных Гаором в самом начале почти одинаковых парня, встали с другой стороны. Слон оглянулся на них и кивнул.

— Полный комплект, господин надзиратель, — загудел он.

— Эк ты по-учёному загибать стал, — засмеялся надзиратель, — ещё раз попадёшь, так и читать научишься.

— Это ежели приказ такой будет, господин надзиратель, — почтительно, но без подобострастия ответил Слон.

Надзиратель откинул решётчатую заслонку, сделав окно.

— Первая четвёрка. Подавай, — скомандовал он.

Слон бережно принял четыре кружки с дымящейся жидкостью и квадратную буханку, уже разрезанную на четвертушки.

— Вторая четвёрка, — командовал надзиратель. — Пошёл.

Гаор был в последней седьмой четвёрке. И когда Чеграш получил их паёк, первые уже доедали.

— Лопайте, — надзиратель захлопнул заслонку. — Чтоб когда вернусь, не ждать никого.

И пошёл дальше к следующей камере. За ним двое рабов в оранжевых с зелёным комбинезонах волокли тележку с кружками и буханками.

Взяв у Чеграша свою пайку, Гаор жадно глотнул горячей непонятно пахнущей жижи и впился зубами в хлеб.

— Однако наголодался ты, — покачал головой Чеграш. — Иди сядь, чтоб ровно ложилось. И не спеши, комом ляжет. Потом намаешься.

Гаор кивнул и побрёл к нарам, жуя на ходу. Сидя он допивал последние глотки. А допив, всё ещё сжимал кружку обеими ладонями, будто греясь.

— Давай сюда, — отобрал у него кружку Чеграш. — Вона идёт уже.

Надзиратель принял по счёту кружки и ушёл. Сыто отдуваясь, рабы разбрелись по камере.

— А вот случилось мне, братцы, — начал кто-то, — в Таргуйском отстойнике побывать. Так там, — рассказчик сделал паузу, и слушатели, видно, знавшие продолжение, заржали, подбадривая.

— Так там, — польщёно продолжил выделявшийся даже здесь своими лохмами и бородой мужчина, — так там мужики с бабами вместях!

— Врёшь! — подначили с верхних нар.

— А и не вру! На ночь по клетушкам разгоняет по отдельности, это да. А днём как с утра на прогулку всех выпустят, так и держат на дворе, а двор-то общий!

— Так двор, а не камера!

— А тебе что, может, и постелька нужна?

— С перинкой!

— Эй, паря, а ежли дождик?

— Так бабой и прикроешься, чуня!

Хохот гулял по камере. Невольно рассмеялся и Гаор. Седой одобрительно кивнул головой и повторил сказанное раньше.

— Выживешь.

— А надо? — вырвалось у Гаора.

— Обязательно надо, — твёрдо ответил Седой.

— Кто выжил тот и победил? — попытался улыбнуться Гаор.

— Это точно, — сказал слушавший их сверху Чеграш, — сам придумал?

— Нет, — честно ответил Гаор. — От хорошего человека услышал.

— Молодец, что запомнил, — улыбнулся Седой.

— Людей слушать надо, — согласился лежавший рядом с Гаором Зима. — Я вот когда из посёлка на завод попал, пропал бы ни за́ что, кабы не люди. А не малец ведь, работа́л уже, а на заводе другое всё. А заводского на поле выпусти, он тоже враз не потянет.

Зима говорил медленно и обстоятельно, слушать его было легко. Да и по делу же.

Донёсся стук дубинки по решётке и голос надзирателя.

— Поверка. Старшие, приготовить камеры.

— Ща и пошабашим, — спрыгнул вниз Чеграш.

— По пять становись, — гаркнул Слон.

Гаор уже привычно встал рядом с Чеграшом.

Подошёл надзиратель и откатил дверь.

— Выходи. Первая — марш.

Привычно выполняя строевые команды, незаметно для себя Гаор выпрямился и подтянулся. Его выправка привлекла внимание надзирателя.

— Ишь ты, — хмыкнул он, — как на смотру.

Гаор открыл было рот, но тут же получил еле заметный пинок в бок от Чеграша и понял, что должен промолчать.

Пока надзиратель пересчитывал выведенных в коридор рабов, изредка сверяясь со своим списком, причём, как заметил Гаор, называя не номера, а клички, хотя в списке — он прищурил глаза, вглядываясь — да, стоят номера, двое других надзирателей быстро обыскали камеру. И в камеру их запускали, так же быстро и умело обыскивая.

С лязгом задвинулась дверь, и надзиратели пошли дальше.

— Ща они блатяг бить будут, — сказал Чалый.

— За что? — не удержался Гаор.