Мир Гаора (Сон 1-10) [СИ]

Выпили, закусили и перешли к столу. Сервировано «без обслуги». Все три смены и напитки на общих блюдах и в кувшинах, каждый накладывает и наливает себе сам. «По-семейному». Фиорра доброжелательно, но не детально расспрашивали о его службе, и он отвечал так же без подробностей, не хвастая и не жалуясь. О событиях в «Пещере» и вообще в Королевской Долине он не спрашивал, соблюдая опять же старое правило: «Младший отвечает на вопросы старших. Что ему можно и нужно знать, ему скажут. Излишнее любопытство опасно».

После обеда он по привычке спросил разрешения посидеть в библиотеке. Дед и отец благосклонно кивнули, а брат-Наследник презрительно скривился, но промолчал.

В библиотеке, безукоризненно чистой и пустынной, как многие комнаты и залы, его со сдержанной радостью приветствовал раб-библиотекарь, помог подобрать карты и описания той области, куда предстояло ехать, и удалился, пожелав успешной работы.

Работа в Дамхаре, а особенно разговоры с… местными, их обмолвки и оговорки навели Фиорра на мысль, что гидросистемы регионов вполне рукотворны, вернее, природные феномены подправлены в интересах не только и не столько производства, сколько обороны. Достаточно вспомнить тот разговор в обеденный перерыв у общего костра, когда речь зашла о возможном десанте согайнов, и спокойное: «А ни хрена. Заведём и утопим». И согласные кивки: «В первый раз что ли ча?». Говорили… да, шагъяры на своём языке, но он, прислушиваясь и соотнося услышанное с реальностью, уже научился многое понимать. И сейчас он разложил на столе карты разных даже не лет, а веков, и начал сравнивать, обдумывая изменения.

— А это уже непочтительность! — прозвучало над головой.

Фиорр вздрогнул и выпрямился. Брат-Наследник стоял рядом, и они оказались лицом к лицу.

— Ты всё ещё только третий, — совсем тихий, обжигающий щёку шёпот. — Помни об этом.

— Я помню, брат-Наследник, — тихо, но не шёпотом ответил Фиорр.

— Да брось ты этот хлам, — громко и подчёркнуто весело сказал брат. — Пойдём прогуляемся.

Разумеется, Фиорр не стал спорить: младший должен быть почтителен, то есть послушен. Он только с искренним сожалением поглядел на разложенные карты и кивнул библиотекарю.

— Не убирай, вечером я ещё… посмотрю, — вовремя удержавшись от неприемлемого термина: «поработаю».

Бок о бок, почти наравне, они прошли к выходу в парк. Шли рядом, но сохраняя дистанцию, показывающую, что они рядом, но не вместе. Шли молча, с рассеянными бездумными и автоматически приклеенными к лицам улыбками.

И только углубившись в парковый лабиринт из клумб, лужаек и дорожек брат-Наследник позволил себе заговорить.

— Сколько у тебя проверочных?

— Ни одного, — честно и без малейшего сожаления ответил Фиорр.

— Плохо, — столь же честно сказал брат. — Озаботься. Нам нужен выбор.

И продолжил, привычно не обращая внимания на молчание Фиорра.

— Мы понесли большие потери. Я теперь бездетный. Мне оставили второе место, но запретили детей. Решили продолжать твою ветвь. Потому что других просто нет, или они признаны бесперспективными. В подвале только клеймёные, и твоей, именно твоей крови там даже в ошейнике нет, чтобы размножить. Понимаешь?

Фиорр кивнул.

— Это твой долг перед родом. Проверочные, бастарды, даже от жены. Матерей им ты выберешь сам. Мы согласны даже на это. Ограничение одно. Не из Долины. Даже на «утробушку» согласны. Дорого, конечно, очень дорого, но мы оплатим.

«Мы, — мысленно усмехнулся Фиорр, — А не слишком ли рано ты стал говорить от имени рода, мой брат? Или уже поздно?»

Они вышли к одной из беседок и остановились. Брат-Наследник — даже мысленно Фиорр называл его не по имени, а по месту в семейной иерархии — медлил, явно что-то обдумывая. Фиорр терпеливо ждал.

Наконец, брат принял решение и, переведя разговор на планы по реставрации садового павильона и прочие хозяйственные проблемы, повернул к дому. Фиорр шёл рядом, кивая и поддерживая разговор уместными репликами, отметив про себя, что ни слова, ни намёка о подвале и его обитателях, а это сейчас становится самым важным и определяющим, а после войны… станет самым главным… Жаль, что брат-Наследник не понимает этого. И… да, если говорить об этом, то даже не с отцом, а с дедом напрямую. Но… хватит ли у него самого смелости на такой разговор?

* * *

Согайя

Согле

Дворцовый комплекс

Апартаменты Первого Меча

Проигранная битва — это ещё не проигранная война. Слабое утешение, но более сильного нет.

Первый Меч Согайи стоял над картой, в который раз раздумывая, нет, изображая раздумье. Потому что всё было ясно. Наступление — невозможно. Любой вариант — это бессмысленная трата времени и ресурсов. Оборона… возможна, но… вот этот и два этих узла ещё боеспособны, но только потому, что ургоры их не стали штурмовать, а обошли, оставив в уже своём и достаточно глубоком для невозможности деблокады тылу. Как, впрочем, и весь правый фланг.