Мир Гаора (Сон 1-10) [СИ]

— Вон у тебя пушок какой, как у мальчика, а так-то ты ладный мужик, — шептала она. — Рыжий ты, Рыженький.

Он повёл ладонями по её телу, наткнулся на показавшиеся ему жёсткими курчавые волосы в низу живота и чуть было не отдёрнул руку, но справился с собой.

— Лягушка, говоришь, — зашептал он. — Да я тебя саму сейчас как лягушку на прутик насажу.

И явно неожиданно для неё одним движением перевернул её на живот и привычно, как знал и умел с первого своего борделя, навалился сверху. Она забарахталась, но он был сильнее и вошёл уже сзади. Встать на колени не позволяла нижняя полка стеллажа, и он только сам слегка приподнялся, и, обхватив её обеими руками за живот, приподнял, подсунул под неё колени и… ударился спиной о стеллаж.

Рядом вдруг ойкнули. От неожиданности Гаор чуть не выпустил её, шёпотом выругался, и, извернувшись, скрючившись самому себе непонятным способом, всё-таки ударил, и ещё раз, и ещё… Пока снова не рухнул рядом с ней, по-прежнему прижимая её к себе.

— Ох, какой ты, — она мягко высвободилась и снова повернулась лицом к нему, погладила по груди.

Гаор лежал на спине, частыми вздохами переводя дыхание. Кажется, он напугал её. Надо бы… тоже, погладить, но у него вдруг иссякли все силы, он может только лежать и ощущать на себе её ладони, гладящие, словно… лепящие его тело.

— Спасибо, — наконец шепнул он.

— Да не за что, милый, — она наклонилась и поцеловала его.

Медленно возвращалось сознание, он снова слышал, видел и понимал. Рядом и ещё дальше сосредоточенно сопели, кряхтели и вздыхали, кто-то даже тоненько взвизгнул пару раз. Гаор и женщина одновременно засмеялись. Он протянул руку и нащупал её лицо, кончиками пальцев провёл по щеке. И опять новое неиспытанное им: его ладонь вдруг наткнулась на длинные мягкие волосы и утонула в них.

Она засмеялась и прижалась к нему, потёрлась щекой о его плечо. Он нашёл её руку и, подтянув к себе, поцеловал в ладонь. Она снова засмеялась.

— Ох, ты, Рыжий…

— А ты? Кто ты?

— А тебе почто?

— Как мне звать тебя?

— А куда? Нет, Рыжий, это я тебя позову, как соскучусь. А так… ну баба я, просто баба, понял?

— Нет, — мотнул головой Гаор. — Ты меня по имени зовёшь, и мне так надо.

Она смеялась над ним, но её руки оставались мягкими и тёплыми, и игриво гуляли по его телу. И он, плюнув на её причуды, что она не хочет ему назвать своего имени, уже снова наклонялся над ней, готовясь опять перевернуть, когда, стукнув, резко распахнулась дверь, и на пол лёг пронзительно яркий прямоугольник.

— А ну, — сказал грозный голос Мааньки, — а ну девки, кыш отседова!

Под стеллажами завозились, в световой прямоугольник вылезали и прятались голые ноги. Гаор нашарил свои штаны и натянул их, взял рубашку. Она тоже надела и застегнула рубашку. Её лицо занавешивали длинные, до плеч ей волосы, и разглядеть её, Гаору никак не удавалось. Он потянулся откинуть ей волосы, она оттолкнула его руки, вылезла из-под стеллажа и убежала, шепнув напоследок.

— Жди, я позову.

Сидя в душном пыльном сумраке, Гаор видел, как одна за другой подбегают к прилавку и, подныривая под него, выскальзывают в коридор лёгкие гибкие фигурки.

— А теперь вы пошли, — скомандовала Маанька. — Штаны все надели? А то я вас знаю!

Вслед за остальными Гаор вылез из кладовки, как все, не глядя на Мааньку и не рассматривая случайных соседей.

Коридор был уже пуст, Гаор остановился, отряхнул, штаны и рубашку и пошёл в свою спальню. Как и положено, проходя мимо женской спальни, он отвернулся. Правила игры были понятны: если что и было, то никого это не касается.

Спальня уже укладывалась спать. Гаор разделся, взял мыло, мочалку и полотенце и пошёл в душ. Смыть пот и налипшую на волосы пыль, которую он, разумеется, не видел, а ощущал. В душе отмывалось шестеро мужчин и парней. Видно, там же были — весело подумал Гаор, занимая свободный рожок и пуская воду.

Но как же ему узнать её? Всё-таки, конфетами там угостить, или ещё как… отблагодарить. Всякое у него было, а такого… нет, даже в солдатских «домах свиданий» были куда опытнее и искуснее, и… и здесь было лучше. Может, как раз потому, что ей ничего было не надо от него, ни угощения, ни денег, ни… брачного контракта как Ясельге и другим таким же девчонкам, с которыми он гулял на дембеле. Все они чего-то из него выжимали, обещая и ставя условия. А она… ей был нужен он, сам по себе, какой есть. «Баба, просто баба…» А он ей кто? «Позову, когда соскучусь». Всегда мужчина выбирает, берёт себе женщину. А здесь… Как сказали ему тогда в камере? «С девкой гуляй как хочешь, а с бабой как она позволит» Значит, она рожала, раз баба. А дети её где? И сам себе ответил: продали. Здесь детей нет, не видел и не слышал даже, чтоб говорили. «Мы все браты». Нет, это надо обдумать.

Он вымылся, вытерся, прошёл мимо уже спящих или засыпающих людей к своей койке, убрал мыло и мочалку в тумбочку, залез наверх, развесил полотенце и спокойно вытянулся под одеялом.