Мир Гаора (сон 1-8)

Так вот для чего задницу открывают — сообразил, выполняя приказание, Гаор. Следы порок смотрят.

— Обратно, — скомандовал ему аукционист.

Гаор повернулся лицом к залу, и хотя помнил совет Седого смотреть поверх голов, любопытство пересилило. И тут же пожалел об этом. Потому что в первом ряду сидели два выбритых до блеска хихикающих старика с такими характерными физиономиями, что у него зачесались кулаки. Любители мальчиков. Когда на ветеранских гулянках им попадались на пути такие, то они отводили душу по полной программе.

— Мил, весьма мил, — хихикал один, упоённо разглядывая в дамский бинокль, хотя расстояние между ним и помостом не превышало трёх шагов, низ живота Гаора. — И не очень волосат.

— Слишком массивен, — жеманно возразил другой, — я предпочитаю поизящнее.

— Бастард-полукровка, — орал аукционист. — Между прочим, так, пустячок, образованный. Общевойсковое училище, полный курс. Вы только подумайте, если вам понадобится застукать свою любовницу на горячем, парень организует вам настоящую военную операцию. Ого-го! Да он фронтовик! И даже старший сержант! Такого у нас ещё не было! Вставит мину куда угодно!

Гаор заставил себя поднять глаза и вдруг натолкнулся на взгляд адъютанта за спиной генеральши. И по тому, как тот, вздрогнув, отвёл глаза, Гаор понял: его узнали! И уже не отчаяние, а бешенство, стало захлёстывать его. "Что? — мысленно кричал Гаор, глядя на отвернувшегося адъютанта — не хочешь смотреть? Смотри! Ты сын, а я бастард, поэтому ты офицер, а я старший сержант. Ты там, а я здесь!"

— Начальная цена тысяча! — гаркнул аукционист.

— Тысяча сто, — хихикнул старик в первом ряду.

Гаор на мгновение с ненавистью посмотрел на него и заставил себя поднять голову.

— Тысяча двести, — откликнулись из задних рядов.

— Да вы что?! — изумился аукционист, — за такое и столько?! Это ж вам не дикарь из дальнего посёлка. Водит машину, разбирается в любой технике, доступной, — аукционист хихикнул, — пониманию сержанта. И даже, — он похабно подмигнул залу, — не очень волосатый.

— Тысяча пятьсот…

— Две тысячи…

— Это мне начинает нравиться, — подбодрил зал аукционист. — Он же и на расплод годится. Вы только подумайте, какое рыжее потомство он даст! Да такие детёныши влёт уйдут!

— Так когда они ещё будут? — задумчиво спросили из зала.

— А это когда на случку отправите, — парировал аукционист. — Да хоть сегодня вечером. У сержанта оружие всегда при себе!

Он залился жеребячьим хохотом, успев шепнуть Гаору.

— Тряпку сними.

Стиснув зубы, Гаор выполнил приказание.

Старички в первом ряду упоённо захихикали. Генеральша томно вздохнула, колыхнув грудью и зазвенев драгоценностями.

— Пусть так и стоит, — попросил один из стариков. — Ну, пожалуйста, это так волнующе.

Аукционист покачал головой.

— Я не решаюсь подвергать вашу нравственность такому испытанию.

Теперь захохотали и в зале.

— Но я не вижу, что его оружие готово к бою, — заявил второй старик.

— Оно просто не видит мишени, достойной своего калибра, — быстро ответил аукционист.

Теперь хохотали так, что Гаор, несмотря на своё положение, с трудом удержался от улыбки. Хорошо сказано, чёрт возьми! Аукционист горделиво раскланялся и бросил ему.

— Прикройся.

Онемевшими от напряжения пальцами Гаор завязал полотенце.

— Не правда ли, уникум! Уникум дорого стоит. Парень уникален во всём!

— А в чём конкретнее? — поинтересовался тот же голос, что спрашивал про приплод, — а впрочем… две пятьсот.

— Три, — откликнулись из другого конца зала.

Возникла пауза, в которую немедленно вклинился аукционист.

— Вы спрашивали, чем он уникален? Отвечаю! Всем! От происхождения до причины обращения!

Вытянув вбок руку, он ловко ухватил Гаора за волосы, открывая ему лоб.

— Смотрите же! Кто-нибудь видел такой знак?! Бастард продан отцом за долги наследника рода! О благословенные времена легенд, когда, спасая род, отцы жертвовали сыновьями! Ожившая древность в вашем доме! Ощутите себя властителем древних времён. Вы владелец раба лучших кровей!

— А точнее? — требовательно спросил кто-то.

Аукционист отпустил его волосы.

Ну-ка — стало интересно Гаору — хватит ли трепачу смелости прилюдно произнести то, что написано в его карте, а значит, и в каталоге. Он даже перестал злиться на этого остряка. Здесь-то тот как вывернется?

Аукционист если колебался, то не больше половины мгновения.

— Ну, кто, кроме известного своим мужеством отважного генерала, кто, кроме блюстителя традиций и офицерской чести, генерала спецвойск Яржанга Юрденала, мог совершить такое?!

И тут впервые Гаор подумал, что этот торг — не его позор, а отца: с такими интонациями аукционист громоздил восхваления, а в зале слушали их, откровенно смеясь.

— Три пятьсот, — одобрили старания аукциониста.

— Четыре.

— Разумно, — одобрил аукционист, — но вы посмотрите на его мускулы, — и опять ему, — покажи.

Гаор послушно принял нужную позу.

— Четыре пятьсот, — откликнулись из зала.