Мир, где меня ждут.

- Тьфу, на вас! - сердито плюнул волшебник. - Куда учитель, туда и ученики. Как вы не понимаете, если Марина - хранительница, то что из всего этого выходит!…

- Понимаем, будь спокоен! - вступился за молодых колдунов старик. - Не хуже тебя понимаем. В помощь боевым магам придут четыре стихии. Весьма кстати, если учесть, что скоро должно начаться.

- Постойте! - вступил в разговор Демиан. - Но возвращение носительниц магии в строй - исходное, а не следствие будущей войны.

- Вот! - глубокомысленно изрек мастер Грайлин, с намеком поглядывая на Когана. - У парня мыслительные процессы протекают в верном направлении, и нечего по сто раз его спрашивать об одном и том же. Так ты прочел пророчества, Демиан?

- Прочесть-то прочел, вот только разобраться в них еще сложней, чем в системе взаимоотношений богов в пантеоне троллей. Честно говоря, я почти ничего не понял, только пыли наглотался и не выспался в придачу. Но намек о хранительнице Единства и носительницах вполне ясен.

- Отлично, - довольно потер руки Грайлин. - Просто замечательно!

- Чего уж тут замечательного, - проворчал хмурый, в пику старому магу, Трей. - Война на носу, а вы радуетесь.

- Не знаю, что до войны, - вставил Коган, - а вот то, что девочки вновь обретут свободу, не может лично меня не радовать.

- Так вы с ними были знакомы? - аж подскочил на месте Трей. - И молчали всё это время, даже нам не говорили? Кто бы уж говорил про клещи!

Коган раскрыл было рот, но не успел ничего ответить. Демиан ни с того ни с сего стремительно побледнел под загаром и сложился едва ли не пополам.

- Дем, ты чего? - побелел еще сильнее товарища Трей.

- Не знаю, - выдохнул Демиан, но новая вспышка боли, зародившаяся где-то за сердцем, волнами разошлась по всему телу, вышибая воздух из легких. А потом еще одна, и еще, и еще… Молодой волшебник, ни разу в жизни не испытывающий ничего подобного, никак не мог понять, что с ним происходит. "Это не моя боль, - выяснил он, наконец. - Но - чья тогда?" И мелькнуло страшное подозрение, которое подтвердила еще более невыносимая мука. Подхлестнувший молодого человека страх заставил наплевать на боль и собраться. Привычные к подобным испытанием душа и тело беспрекословно подчинились жесткому приказу разума.